Морок над Инсмутом

Конечно, все дело могло быть в том, что я застал ее в неудачное время. Как я узнал позднее, неожиданно скончался ее отец, и это ее, несомненно, угнетало. К тому же она трудилась наравне с Дэвидом, приводя старый дом в порядок. А может, дело было в «миазмах», о которых говорил ее муж, — они могли вызывать у нее аллергию.

Могли…

Но почему все это — озабоченность Дэвида, его (или моя?) одержимость событиями и предметами далекого прошлого; старинные местные легенды о призраках и гигантских фигурах из тумана; загадочное недомогание Джун — вызывало во мне такую тревогу за них, которую не объяснишь обычной дружбой, я не знал и объяснить не мог. В тот миг я чувствовал лишь одно: где-то далеко огромное тяжкое колесо тронулось с места и катится вниз, набирая обороты, а мой друг и его жена стоят на его пути, даже не подозревая об этом…

6. Колокол Дагона

Теплыми ленивыми волнами прокатило лето; пришла осень, деревья бесстыдно и бездумно разделись донага (хотя, казалось бы, почему бы им не сохранить листву, зимой все теплее); мой бизнес то и дело подкидывал мне разные проблемы, так что я работал не поднимая головы и совершенно не имел времени на раздумья о странностях последних двенадцати месяцев. Время от времени я видел в деревне Дэвида, в основном издали; видел и Джун, но гораздо реже. Он был почти всегда изможден, — ну, если не изможден, то замучен, взволнован, взвинчен, загнан, — а она… от нее, можно сказать, вообще ничего не осталось. Бледная, худая как спичка, с красными (как я подозревал) глазами за стеклами темных очков. Супружеская жизнь? Или другие заботы? Не мое дело.

А потом снова наступило время глубинного келпа, и тогда Дэвид сделал свои дела моими.

Здесь я должен обратиться к читателю с просьбой сохранять терпение. Последующая часть моего рассказа наверняка покажется ему написанной второпях, непродуманной, плохо организованной. Но именно так запомнились мне те события: смутные, нереальные, перемежающиеся бессвязными диалогами. Все произошло очень быстро: вот и я не вижу причин затягивать…

Дэвид громко постучал в мою дверь, когда с черного неба лили потоки дождя, а ветер хлестал и дико раскачивал деревья; я открыл и увидел его, в рубашке с короткими рукавами, исхудавшего, с отсутствующим взглядом. Несколько порций бренди и энергичное растирание махровым полотенцем вернули ему подобие нормального вида, но к тому моменту он уже устыдился своего поведения и не горел желанием его объяснить. Однако я не был готов отпустить его так просто. Я решил, что время откровенного разговора пришло; пора наконец выяснить, что происходит с моим другом, и принять меры, пока еще есть время.

— Время? — Он уставился на меня из-под копны встрепанных волос, на его плечах белело полотенце, а мокрая рубаха сушилась на стуле у открытого огня. — Есть ли еще время? Будь я проклят, если знаю… — И он покачал головой.

— Ну, так расскажи мне обо всем, — сердито настаивал я. — Хотя бы попробуй. Начни с чего-нибудь. Ты ведь зачем-то пришел ко мне. Все дело в вас с Джун? Ваш брак оказался ошибкой? Или причина в доме, в этой старой ферме?

— Отстань, Билл! — фыркнул он. — Ты и так все знаешь. Ну, если не все, то кое-что. Ты же сам все почувствовал. Причина в доме, ты говоришь? — Уголки его рта поползли вниз, лицо приняло угрюмое выражение. — Да, в доме, именно в нем. В том, чем он был, и чем, возможно, не перестал быть даже сейчас…

— Продолжай, — подтолкнул я его, и он рассказал мне следующее:

— Я пришел, чтобы попросить тебя поехать со мной обратно. Еще одну ночь один я в этом доме не выдержу.

— Один? А Джун разве не с тобой?

Взглянув на меня, он изобразил лицом подобие прежней улыбки.

— Со мной и не со мной, — сказал он. — Ну да, да, она в доме, но я все равно один. Она не виновата, бедненькая. Это всё ферма чертова!

— Рассказывай, — снова подтолкнул я его.

Он вздохнул, прикусил губу. И через секунду продолжил:

— По-моему, — сказал он, — по-моему, это был храм. И не думаю, что римляне были его первыми строителями. Ты, конечно, слышал, что на некоторых камнях Стоунхенджа нашли финикийские символы? И вот вопрос: что еще привезли с собой древние мореплаватели в старую добрую Англию?

Кому поклонялись наши предки в доисторическое время? Матери-земле, солнцу, дождю — и морю? Мы ведь на острове, Билл! Мы со всех сторон окружены морем! И оно было щедрым! Оно и теперь не оскудело, но тогда! Так не естественно ли было для нас обожествлять море — и все его дары?

— Его щедрость? — переспросил я.

— Да, но не только. Ктулху, Писка, Кракен, Дагон, Оаннес, Нептун. Зови их — его — как хочешь. Но ему поклонялись в Кеттлторпе, и он этого не забыл. Да, и по-моему, он приходит, он еще приходит туда в определенное время, он ищет поклонения, которое знал в те годы, и может быть, еще…

— Да?

Он быстро отвел взгляд.

— Я сделал кое-какие… открытия.

Я ждал.

— Я все выяснил — да, да, и… — Его глаза сверкнули в отблесках огня, но тут же погасли.

— И?