Морок параноика (СИ)

– Не, Верунчик, ты уж прости меня и не расстраивайся, но пойду я до тещи. – Серега участливо похлопал Веру по плечу и заглянул в глаза. – Под Воронежем она живет. Только не выпучивайся на меня так! Понимаю, что далеко, но за месячишко дойду как-нибудь, даст Бог. И, потом, не особо я крепкий мужик нынче. Во, видала?

Он провел пятерней по волосам. На пальцах остался клок. Вера знала, что это значит. У нее самой тоже начали выпадать волосы, но пока это было незаметно для окружающих, и Вера предпочитала об этом не говорить даже Курбанову. Серега невесело усмехнулся и стряхнул волосы с пальцев.

– Ой, чуть не забыл тебе сказать! – спохватился он. – Игорь видеть начал. Отошли глаза.

– Да ну! – обрадовалась Вера, которая, увидев состояние Сереги, уже собиралась, во что бы то ни стало, уговорить его остаться, но под действием такой замечательной новости ее мысли перескочили на другое. – Давно?

– Вчера. Слушай, Вер, я тут все о себе да о себе… Ты-то как? Твои… что?..

Последние слова Серега выговорил едва слышно. Вера молча покачала головой точно так же, как сам Серега пять минут назад. Потом вздохнула и заговорила.

– Мама и бабушка в ЭТО время были в больнице, на обследование приезжали. Маму я живой успела застать… Похоронила обеих на второй день. Вадик… Я его жду. Если он жив, он придет. А мне кажется, что он жив. Всё.

Она опустила глаза и не видела выражение лица Сереги.

– Что ж, Верунчик, – произнес он после некоторой паузы, – будь!

– И ты, Серега, – как эхо, повторила Вера, – будь!

Они обнялись, и Вера уткнулась лбом в Серегино плечо. Так они простояли молча какое-то время. Оба понимали, что больше не увидятся.

Потом Вера проводила Серегу до ворот и долго смотрела, как он уходит по направлению к московской трассе. Возвратилась в больницу уже тогда, когда перестала различать Серегин силуэт. Шла и бормотала: “Сажать он собрался… Сеять…”. И горестно качала головой. На душе было мерзко.

Через два дня, на восьмой день После Взрывов, пришел Вадик. Практически лысый. И почти слепой.

Некое наитие вытащило Веру из-за ее стола в приемном покое и погнало к воротам. И там, у ворот, когда она увидела еле бредущую вдали такую родную и знакомую, даже отсюда узнаваемую фигуру, ей чуть не стало плохо с сердцем. Задыхаясь и захлебываясь слезами, чуть не падая и не замечая этого, она бросилась навстречу мужу.

Она пыталась кричать его имя, но горло сдавило, и она могла только хрипеть. Как в дурном сне, она бежала к нему и все никак не могла добежать. Или время растянулось для нее настолько, что она делала один шаг, а мысленно пробегала пять.

Она была уже буквально в двух шагах, когда Вадик покачнулся и стал падать. Вера еле успела подхватить его и вместе с ним упала на колени. Так они и стояли на коленях прямо на земле, прижавшись друг к другу и судорожно друг в друга вцепившись. Вадик гладил Веру по голове, всхлипывал и повторял: “Кот… Кот…”, называя ее домашним именем. Вера вообще не могла говорить, только плакала. На нее накатил совершенно необъяснимый и бессмысленный страх, что если она сейчас Вадика отпустит, то он исчезнет, и она его уже не найдет.

Когда первый всплеск эмоций поутих, Вадик взял лицо Веры в ладони, приблизил к себе почти вплотную и спросил, как выдохнул: “Что?”. В одном этом коротком слове выплеснулось все, что обрушилось на его душу в момент взрыва и неделю сводило с ума, бросая от безумного отчаяния к столь же безумной надежде и обратно. Вера глядела в его глаза, чувствовала, как по ее щекам снова текут слезы, и не могла произнести ни слова. С трудом разлепив губы, она выдавила из себя единственное, на что ей хватило сил: “Никого!..”, и, уткнувшись мужу в грудь, завыла в голос. Вадик больше ни о чем ее не спрашивал. Им обоим было достаточно сказанного, чтобы понять друг друга.

Вера помогла Вадику встать, обхватила его покрепче и повела в больницу. Он шел тяжело, еле передвигая ноги. Вере пришлось перекинуть его правую руку через свое плечо и фактически тащить его на себе. Вадик обвисал на ней все больше, слабея с каждой секундой. Он все свои силы, и душевные и физические, бросил на то, чтобы дойти сюда и найти Веру и Анечку, и теперь, когда он все-таки дошел, измученное тело не выдержало напряжения последних дней.

У порога приемного покоя Вадик окончательно обессилел и впал в полубессознательное состояние. Вера уже почти не могла его тащить и, наверно, упала бы вместе с ним, не сумев преодолеть ступеньки, но тут подбежали мужики из похоронной команды, оказавшиеся поблизости, подхватили Вадика и помогли занести внутрь.

Курбанов лично осмотрел Вадика, что-то бодренько хмыкнул, написал целую прокламацию назначений и сам сделал первый укол. Потом столь же бодренько повернулся к Вере:

– Сопроводи своего героя в палату, а потом зайди ко мне. Надо приспособить под палаты еще пару помещений, вот мы с тобой и прикинем, какие именно проще всего довести до ума.