Мороз по коже. 22 уютных святочных детектива от авторов мастер-курса Татьяны Гармаш-Роффе

— Следователь Майлз хочет задержать Настю! — хозяйка дома Татьяна заглянула в комнату, подойдя вплотную к оградительной ленте желтого цвета. Полицейский на посту молча, но твердо оттеснил ее назад. Голос женщины сорвался на всхлипы.

Нечаев в свойственной ему манере поднял правую руку, давая понять Татьяне, что услышал ее. Они познакомились двадцать лет назад, когда русская иммиграция в Сиэтле была не столь обширной, и все соотечественники знали друг друга наперечет. Дружили одной компанией, ходили друг к другу в гости, вместе прошли через свадьбы, рождение и воспитание детей, разводы и прочие житейские ситуации.

Татьяна обратилась к частному сыщику за помощью сегодня утром, первого января. Теперь Нечаев внимательно изучал место преступления. В просторном пентхаусе старинного трехэтажного особняка у Волонтир Парка было душно, стоял запах перегара и травки. Судя по всему, новогодняя вечеринка удалась, мрачно подумал Федор Ильич.

Слева от трупа, под откинутым пуховым одеялом Нечаев отметил смятую простыню — здесь ночевала Настя, дочь Татьяны. Пока в одиннадцать часов утра девушка не проснулась и не обнаружила рядом с собой окоченевшую подругу. Настя подняла тревогу.

Первой прибежала мать. Дверь в пентхаус была заперта изнутри. У Насти ушло несколько минут, чтобы открыть ее непослушными, трясущимися от ужаса руками. Еще несколько минут понадобилось на то, чтобы разбудить перебравших накануне друзей Насти. Татьяна тут же вызвала полицию, а затем набрала Нечаева.

Полиция прибыла через десять минут. Криминалисты приступили к обработке места преступления, а следователь Майлз собрал студентов, с которых были сняты отпечатки пальцев, внизу в гостиной для последующего опроса.

Еще недавно отношения между Нечаевым и представителями полиции Сиэтла были не столь дружелюбны. Однако после того, как город сократил полицейский бюджет на тридцать миллионов долларов и, тем самым, вызвал массовые увольнения среди копов, Майлз был рад любому плодотворному сотрудничеству. В том числе, и с частными детективными агентствами, куда ушли работать многие бывшие коллеги.

Нечаев внимательно продолжил осмотр. Напротив широкой кровати находился небольшой гостевой туалет, а от гостиной «спальню» отделяла лишь тонкая японская ширма, завешанная предметами женского гардероба, судя по всему, принадлежавшими разным девушкам. Нечаев обогнул ее и окинул взглядом просторную комнату.

Татьяна давно и успешно трудилась агентом по недвижимости, вовремя вложилась в особняк в 2008 году и превратила в милый В&В[3]. Она сделала ремонт со вкусом и выдержала стиль начала двадцатого века. Однако лофт, в котором проживала дочь, выглядел ультрасовременно. На полу из темно-серого дощатого паркета лежала огромная шкура белого медведя. Тут и там были разбросаны конфетти. На шкуре стоял массивный стол из цельного куска дерева. Между пустыми бутылками из-под шампанского и тарелками с остатками чипсов и нехитрых закусок мигала желтыми огнями миниатюрная елочка из Икеи. У Нечаева дома имелась точно такая же. По обе стороны стола расположились вместительные диваны цвета асфальта. Во всю стену напротив растянулись три панорамных окна, украшенные разноцветными гирляндами. Перед каждым стояла турецкая софа с загнутыми боками и пестрыми подушками. Теперь стало понятно, как здесь могли разместиться на ночь восемь подростков!

Нечаев подошел поближе и присмотрелся к причудливым винтовым ручкам, которые запирали тяжелые двойные рамы. Такие невозможно открыть снаружи, не разбив стекла. Сыщик выглянул в пустынный сквер, припорошенный нетронутым снегом.

Затем Нечаев вернулся к входной двери. Следов взлома не было, замок не тронут, ключ так и остался в скважине с внутренней стороны. Похоже, Майлз прав, и убийство совершил один из студентов.

Полицейский посторонился, пропуская частного сыщика в коридор. У приоткрытого окна его поджидала Татьяна. Сыщик ободряюще приобнял женщину за плечи. Сквозило морозным уличным воздухом. Нечаев с удовольствием сделал глубокий вдох, еще раз приятно удивившись витавшим в воздухе редким снежинкам. Снег в Сиэтле был редкостью, особенно на Новый Год. Два-три снежных дня обычно приходились на конец января или февраль, а тут… настоящее чудо!

— Танюша, Настю никто не задерживает. Это обычная процедура в таких случаях — подписка о невыезде.

Татьяна вяло кивнула, по-прежнему шмыгая носом. Но Нечаев ощутил, как ее плечи немного расслабились. Он мягко направил женщину к ступенькам. Лифта в особняке не имелось.

— Лучше расскажи мне о ребятах, с которыми вчера зажигала Настя.

— Отличные дети, — Татьяна подняла на Нечаева покрасневшие от слез глаза — Не могу поверить, что кто-то из них… убийца! Илай, очень приличный мальчик. Сын Рокенбеллера, основателя «Хорайзон Софтвэр». У Коко более драматичная судьба. Ее родители нувориши, которые разбогатели во время IT-бума в Сеуле. Они… Они души в ней не чаяли, ни в чем ей не отказывали…

— Танюша, соберись. Мы не хотим, чтобы смерть Коко осталась безнаказанной, а для этого мне нужна информация.