Морозный рассвет

Богиня! Меня никогда не привлекали романтические отношения, и я не была столь сведущая в любовных делах, как, например, та же Беатрис. Наоборот, я всегда мечтала развивать семейное дело, и, возможно, со временем повстречать того единственного, кто сможет завоевать мое сердце. Хотела влюбиться по-настоящему, замирать, глядя на лицо своего благоверного…

Что ж, чаяния не так давно оказались разбиты в пух и прах, и сделал это не кто иной, как Морган Гофри, будь он трижды неладен! Я и правда замираю, глядя на его лицо… Чего точно не хочу! Многое бы отдала, чтобы вообще никогда его не видеть!

В эту секунду я практически его ненавидела! И не только за то, что передо мной – истинное чудовище. А еще и за собственную слабость.

В душе начала ворочаться привычная уже злость. Так-то лучше!

– Я ухожу, – смотря куда угодно, но не в его глаза, выпалила, возможно, громче, чем следовало.

Впрочем, кого я боюсь потревожить? Мерлины, вероятно, захотят за меня постоять, но уж точно не смогут. Так что лучше, чтобы они ничего не видели и не знали.

– Не хочешь строить карьеру горничной? – с притворным сожалением вздохнул настоящий монстр во плоти. – Печально. Надеюсь, тебе не надо напоминать, что будет, если ты обо мне скажешь хоть кому-то?

Я тряхнула головой, приказав себе забыть образы, вновь всплывшие в разуме, и выдавила:

– Я помню. Если я кому-то о вас расскажу, вы меня убьете. И всех, кто о вас узнает, тоже.

– И приз за правильный ответ получает наша крошка Кэндис! – будто радостно хлопнул в ладони шаман, но его лицо оставалось равнодушным.

Это даже жутко – видеть такую странную разницу между тем, как он говорит и ведет себя, и его истинным видом. Будто он всего лишь играет человеческие эмоции, срисовывает их с других людей, а не испытывает на самом деле. Причем, порой выходит не слишком убедительно,словно они вообще ему недоступны.

Любое чудовище, полное жестокости и злобы, безобидно по сравнению с тем, кто способен творить зверства ради самих зверств. Просто потому что может.

– Я ничего никому не скажу, – повторила, все еще стараясь не смотреть в ему в глаза.

– Мудрое решение, – легкий смешок.

– Мне все равно никто не поверит, что в моем доме поселился сам дьявол, – не выдержав, произнесла едко, и только потом прикусила язык. Провоцировать его сейчас – не самое верное решение.

Я осторожно покосилась на мужчину. Ни одни мускул на его лице не дрогнул, только губы, до этого изогнутые в наглой усмешке, сжались в тонкую нить.

– Осторожнее с выражениями, милая. Я могу решить, что ты пытаешься меня обидеть.

Я потупилась, ожидая взрыва, но время шло, а ничего не происходило. Решив, что это молчаливое разрешение, я развернулась и стремглав бросилась наружу.

Уже по дороге подумалось: а вдруг это – снова его игра? Лишь бы не вознамерился догнать! Что тогда буду делать? Но пугающая мысль прошла лишь краем сознания. Я выбежала на крыльцо, вдыхая морозный воздух полной грудью и широко улыбаясь. И неважно, что спина буквально дымилась от прожигающего взгляда ледяных глаз.

– Свобода! – прошептала, когда спустя полчаса оказалась там, куда стремилась в прошлый раз – на торговом тракте.

Удача улыбалась мне все шире, и дилижанс не заставил себя долго ждать. Я даже замерзнуть не успела! Возможно, какой-нибудь южанин и продрог бы до костей, но для меня трескучий мороз, какой напал сегодня на графство, был родным и знакомым. К тому же я знала, как поступить, дабы сохранить тепло: двигаться быстро, но не слишком, чтобы не растратить силы и вспотеть, а то недолго замерзнуть и простудиться. Вот только совсем останавливаться нежелательно. Да уж, я нарушила сразу несколько правил, когда в сердцах покидала особняк в разгар метели.

Сейчас смела надеяться, что мыслю уже более разумно. Даже, можно сказать, ушла не просто так, а с высокого разрешения его монстрейшества!

Кодильера шумела, гремела и вообще радовала даже самого меланхоличного человека. Горожане всегда отмечают праздник на широкую ногу. Особенно мне нравится, как они украшают свои светло-серые в обычное время дома. Чего только не увидишь на крыше или балконе – здесь бывают особняки до трех этажей – и большие и маленькие шары и звезды, и светящиеся в любое время дня гирлянды, и цветные тканевые полоски, превращающиеся от легкого ветра в парящие фигуры. Узкие извилистые улочки становятся центром гуляний, несмотря на холод, который с радостью помогают пережить хозяева и слуги питейных заведений и постоялых дворов.

В один такой, на мой взгляд, наиболее приличный, я и отправилась.

Как только зашла внутрь, в лицо хлынул смешанный аромат свежей выпечки, хмеля и пряностей. Небольшой зал с рядом столиков, сейчас полупустых из-за раннего времени, и лестница наверх – в комнаты для постояльцев. Стойка бара, сразу за ней кухня, откуда и доносятся аппетитные ароматы. Оттуда вышла высокая женщина и приветливо улыбнулась.

– Доброго утра. Я управляющая. С Новым годом вас!

– Спасибо, и вас тоже. Найдется небольшая комнатка?

– Разумеется. На какую сумму рассчитываете?

Я вздохнула. Начинается самое неприятное.