Морозный ветер атаки

Наверху раздался шум. Узкий луч света пристрелил сумрачное пространство. Дыхание перехватило. Он не слышал как немцы приближались к лестнице. Значит не всё ещё смотрели. Волосы встали дыбом. Он машинально вскинул руку с пистолетом, одновременно уходя в сторону. Луч фонарика осветил подножие лестницы, едва не коснулся лейтенанта, скользнул к потолку, запрыгал по стенам. Будь он менее направленным пришлось бы туго.

В тот миг, когда пучок света блуждал по стене Шубин шмыгнул в нишу, протиснулся в узкую щель между косяком и дверью, стал её медленно закрывать, не теряя ни секунды. Немцы спускались осторожно, светили себе под ноги. Это и спасло от сокрушительного фиаско. Он мог бы их перестрелять, но так хотелось сохранить инкогнито. Слишком много ошибок уже совершили до этого.

Диверсанты ничего не заметили, продолжали спускаться, о чём-то говорили. Рука плавно вела засов под скобу. Ржавое железо предательски поскрипывало, сопротивлялось нажиму, запор замкнулся. Глухие голоса звучали как из потустороннего мира. Немцы уже спустились, стали осматриваться.

– Жутковато здесь, Гельмут. Герр Прайслер говорит, что это наверное монастырь.

– По мне хоть кирпичная фабрика. Я видел пару раз старые замки в Европе, они совсем другие. Здесь воздух другой, миазмы кишат, словно привидение тебе в затылок дышит.

– Не выдумывай, Ганс, – отозвался второй. – Какие ещё привидения? Это запах русских монахов ещё не выветрился, – солдат затрясся от смеха. – По мне так лучше здесь, чем на улице. Последние сутки были ужасны. Такое ощущение что мы находимся на Северном полюсе. Почему она сразу не предупредили, что в России так холодно? Хотя уверен, это бы нас не остановило. А это что? – солдат толкнул дверь. Запор держал дверь, не шелохнулась. – Нас не хотят пускать, Ганс, – констатировал немец. – Это унизительно! – оба засмеялись. – Как ты думаешь, что там может быть?

– Я думаю о печке, приятель, – не покривил душой сослуживиц. – И мне глубоко безразлично, что находится за этой дверью. Что бы там ни было, через полчаса мы уйдём. Наверное подвалы, может какие-нибудь фамильные склепы, какая разница…

– Но почему заперто?

– Не знаю. Может тут всегда заперто. Шевели ногами, дружище. Мы проверили свою часть замка. Надо отдохнуть, пока герр майор нам ещё что-нибудь не придумал.

Дверь оставили в покое, кто бы возражал. Она могла быть не единственной, за которую не смогли проникнуть люди. Что мешало киношникам запереть часть помещений, когда они покидали эту обитель. Солдаты покинули тамбур, удалились в холл. Дверь, по-видимому, оставили приоткрытой.

Шубин не шевелился, рано успокаиваться. Могут доложить начальству про запертую дверь, ведущую в неизвестность. Если у начальства шило в заду, то снова придут. Будут выламывать, но зачем им это делать? Надо лишь поставить себя на место замёрзших, уставших людей, с честью выполнивших задание и мечтающих о получасовом отдыхе.

– Товарищ лейтенант, это вы? – глухо прошептали в спину.

Чуть удар не хватил. Зачем же так пугать? Он резко повернулся. Непроницаемая темнота стояла перед глазами.

– Карабаш, ты?

– Так точно, товарищ лейтенант. Шум услышали. Поначалу подумали, что это немцы, а нет – свой дышит. Вы уже вернулись?

– У вас всё в порядке? Как гражданские?

– Неприятность у нас, товарищ лейтенант, – голос подчинённого вибрировал. – Убегали в панике. Вроде все шли по дальней лестнице, как вы приказали, а уже в подвале, когда собрались и фонари включили, обнаружили что Фрола нет. Он с нами шёл, это точно. Пока до лестницы не добрались Анна Михайловна его не оставляла, а потом батюшка поскользнулся, упал, свалка началась. Да не пострадал отец Кирилл, только плечо ушиб. В подвал спустились, добрались до того склепа, где они два дня сидели. Смотрим, Фрола нет. Анна Михайловна в слёзы, хотела обратно бежать. Еле удержали. В истерике бьётся. Ещё и Пал Палыч масла в огонь подливает.

– Уверены, что он не в подвале? Может свернул не туда, заблудился. Всё обыскали?

– Даже обыскивают. Ещё не всё осмотрели продолжаем. Может спрятался куда. У этого блаженного с головой полный ужас, всё может случиться если сильно напугается. Как будто делать нам больше нечего с этими гражданскими нянчиться.

– Ищите парня, Алексей. Уверен, он где-то здесь! Только шум не поднимайте. Наружу ни ногой. Выяснили про запасной выход?

– Да, там Гулыгин разбирается. Можно выбраться на улицу, но какой из этого прок. Снег по пояс, забор со всех сторон, выход наружу только один, на южной стороне.

– Ладно, разбирайтесь.

– Опять уходите, товарищ лейтенант?

– Да, надо разобраться что фрицы замышляют. Может уйдут скоро. Лихом не ппоминате как говорится, если что.

Он выскользнул из подвала, прикрыл за собой дверь. В узком проеме пахло потом, какой-то гнильцой. Хорошо побегали диверсанты по советским тылам. Дверь в холл осталась приоткрытой. Шубин припал к косяку, стал всматриваться. Задняя часть молельни тускло освещалась из окна под потолком. Он смог видеть лишь малую часть пространства. Слева задник алтаря, справа распахнутая дверь в ризницу.