Морозов. Книга 6 [СИ]

— Когда бессмертный открывает глаза после долгого сна, то может не сразу вспомнить кто он такой. Он не помнит, кого любил, что ему дорого. Но очень хорошо осознает, что такое ненависть и голод. Голодный бессмертный жаждет присвоить себе чужую жизнь.

— Благодарю за науку, — коротко кивнул я и взялся за еду.

Про себя решил, что если уж погибать так не на пустой желудок.

Сказки, в которые надо верить

На удивление еда была очень вкусной. Мне пришлось признать, что похлебка была почти как в морозовском особняке. И я не заметил, как тарелка опустела.

— Твоя готовка превыше всяких похвал, — произнес я и отодвинул посуду. — А как же баня и уложить спать на печи?

Ягиня улыбнулась:

— Такое бывает в сказках. Да и услуга предоставляется только богатырям. А на богатыря ты не похож.

— Это внешне я такой, — ответил я. — А в душе…

Девушка прищурилась, словно присматриваясь, а затем вздохнула:

— Все равно не похож.

— Эх. А очень хотелось, — разочарованно протянул я.

Яга вдруг рассмеялась:

— А вот шутишь ты смешно, — оценила она.

Встала с лавки и подошла к печи. Сняла с горячей подставки исходящий паром закопченный чайник и разлила отвар по двум кружкам:

— Держи.

Я с сомнением посмотрел на протянутую посуду:

— Да не бойся, — заметив мою реакцию, сказала Ягиня. — Хотела бы отравить — подсыпала бы яд в еду. Или поцеловала уста твои сахарные.

Хозяйка дома усмехнулась и облизнула губы острым языком.

— Звучит логично.

— Но если не веришь — проверь. Хочешь, кота своего позову? Попробуй ему дать.

Я немного поразмыслил, затем кивнул:

— Зови кота. Если он и впрямь выпьет, то я это своим внукам рассказывать стану.

— Он-то выпьет. А потом тобой закусит.

— Тогда не надо, — поспешно отказался я, взял кружку, сделал небольшой глоток. Довольно прикрыл глаза и цокнул языком:

— До чего же вкусный отвар.

— Травы Лукоморья, — ответила Яга. — Придаст тебе сил.

— Звучит как название для бренда, — задумчиво протянул я и повторил, — Травы Лукоморья.

Хозяйка дома покачала головой:

— Эх, молодые. Все бы вам деньги да прибыль.

— Не мы такие, — ответил я фразой из известного фильма и сделал ещё глоток отвара. А затем спросил:

— Так зачем дорога привела меня в твой дом? Раз ты говоришь, что не случайно это.

Яга взяла свою кружку, сжала ее в ладонях. Я пригляделся к ее когтям, подумав, что под ними могла оказаться и кровь.

— Не смотри на меня долго, парень.

— Почему? — нахмурился я.

— Вдруг понравлюсь, — лукаво отозвалась Ягиня. — И пропадешь, добрый молодец.

— Не надо мне такого счастья, — качнул я головой. — Я тут вряд ли за этим оказался.

— Хочу дать тебе совет.

В избушке потемнело. Воздух сделался густым, и я с трудом втянул его в себя. Печь внезапно раздалась в размерах и стала почти черной. Дверца топки исчезла и заменилась решеткой, которая больше походила на длинные игольчатые зубы. Внутри угли вспыхнули, и каждый из камней вдруг стал походить на крохотную голову с открытым в беззвучном крике ртом.

— Наступили темные времена, — продолжила Ягиня, и голос ее треснул, став хриплым и простуженным. — Проклятое дитя проснулось по твоей вине, Морозов. И ты должен это исправить.

— Это ещё почему? — нахмурился я и покачал головой. — Не помню, чтобы кого-то будил.

— Твой родственник, Александр убил верховного жреца. И после этого в Лукоморье начали твориться лихие дела.

— И в чем здесь моя вина? — искренне удивился я. — Покойник грозил моей семье. Проще говоря, или дядюшка убил бы его, или выродок уничтожил всех, кто мне дорог. А когда на кону стоит жизнь близких…

— Я не обвиняю тебя, — мягко перебила меня Яга и отмахнулась от огненной бабочки, которая принялась кружиться над ее кружкой. — Просто говорю, как произошло. И в сложившемся есть твоя вина.

Я ничего не ответил. Просто пожал плечами. Словно говоря: так уж сложилось. Над моей головой вспыхнул фонарь, напоминающий керосиновую лампу. Под стеклом извивалась человеческая пылающая фигурка и стучала кулачками по куполу.

— Нечисть, за которой вы идёте, нельзя убить, — продолжила Ягиня.

— Почему? — не понял я.

— Потому что у этого мира были и есть свои законы. И действовали они задолго до того, как вы, люди, появились здесь как вид, — резко ответила девушка, и глаза ее грозно сверкнули.

— Это существо очень древнее. Даже первые ведьмаки не смогли с ним справиться. Только усыпить. Но теперь она проснулась.

— Она, — протянул я и сделал глоток отвара. — Это ведь хорошо.

— И чем же?

Кожа девушки потемнела, словно тлеющая бумага. И облепила кости и мышцы. Теперь передо мной сидела старуха. Ее глаза ввалились глубоко в череп, зубы выпирали из-под впалых щек.

Тут я невольно отшатнулся и Ягиня вздохнула.

— Она родилась на заре времен. И жила в темноте, в тенях деревьев и оврагов. Все лесные звери знали, что лунную Кошку надо обходить стороной.

— Кошка? — не сумел сдержаться я.

— Люди привыкли звать ее Кот Баюн. Потому что кот звучит важнее, видимо, — старуха пожала плечами. — Она не выходила к людям сама. Но они шли в леса, вырубали их, заселялись на прогалинах. Кошка уходила все дальше.

— Она разумна? — осторожно осведомился я.