Морозова и другие

Наш предмет называется «Дирижирование и чтение хоровых партитур». Вот с чтением хоровых партитур у меня проблем не было. Я легко ориентировалась даже в самых сложных. Зрительно сразу охватывала сразу все нотные строки, и у меня не возникал вопрос распределения нотного стана между правой и левой рукой: сопрано и тенора – правая, альты и басы – левая. Полифонию я тоже любила. Там, чтобы подчеркнуть основную тему, можно дирижировать той рукой, какой удобно.

А вообще у меня есть мечта. Хочу написать оперу без оркестра. Вот только солисты и большой смешанный хор. Ну, пару барабанов, может.

Когда я озвучила это Пашке, он покрутил пальцем возле виска:

– Морозова! Ты что, хочешь переворот в музыке сделать и создать новый жанр?

– Я бы смогла написать такое, – ответила я. – Мне бы сюжет для либретто найти.

– Морозова! Прекрати дурью маяться! – махнул рукой на меня Пашка и убежал.

Вообще-то меня зовут Фёкла. Не знаю, кому из родителей пришла в голову такая счастливая мысль, но я терпеть не могу свое имя. Как говорит моя подруга Светка, «терпеть ненавижу».

– Фёкла-свёкла! – только и слышала я в детстве и еле успевала раздавать тумаки.

Поэтому теперь на вопрос, как меня зовут, я отвечаю:

– Морозова!

– А имя? – спрашивают.

– Морозова! – резко отвечаю я. – И все!

Вскоре все привыкли, и даже преподаватели консерватории обращались ко мне не иначе как Морозова.

Своей идеей создания оперы без оркестра я поделилась и с Ольгой Маркисовной.

– Я о таком никогда не слышала, – сказала она.

– А «Страсти» Баха? – сказала я.

– Ну это ведь не опера. И там все равно оркестр постепенно начинает играть равную роль с певцами. Или в ораториях и хоровых концертах хор – это действующий музыкально-драматическим персонаж. Я не представляю себе, чтобы не было музыкальных инструментов.

– В моей опере хор будет инструментом, который аккомпанирует солистам, – начала возражать я. – Хор будет действующим лицом, действующим… сверхличностным началом и самостоятельной ключевой музыкальной партией! Я хочу, чтобы у меня был и сюжет, и драматическое действие, в котором ведущую партию исполняет хор.

Я вздохнула и задумчиво посмотрела на своего педагога.

– Вы знаете, Фёкла… – слегка запнулась Ольга Маркисовна. – У вас такой фанатичный блеск в глазах, что мне кажется, вы обязательно создадите нечто подобное.

Светка ждала меня в китайском ресторанчике на канале Грибоедова. Я немного задержалась в консерватории и примчалась, когда она уже допивала свой остывший чай. Светка – обладательница обалденного колоратурного сопрано. Она очень бережет свой голосовой аппарат. Не пьет очень горячего и очень холодного, а на газированные напитки у нее вообще табу. «Мой Страдивари», – говорит она про свой голос и всячески холит его и лелеет. Кстати, только Светке позволено называть меня по имени.

– Привет! – чмокнула я подругу в щеку. – Извини, припоздала малость.

– Садись! – сказала Светка и махнула рукой официанту. – Я заказала суп со шпинатом и креветками и шоколадное фондю. Сигнал к сервировке – твое появление.

Я уселась на стул с подушечкой и папку с партитурами пристроила позади себя. Светка улыбалась и выглядела очень счастливой.

– Ну, давай хвастайся, – тоже заулыбалась я.

– Фёкла! Я подписываю контракт с Земпероперой[1]!

– Светка, молодец! Горжусь! – захлопала я в ладоши. – А что петь будешь?

– Блонду и Илию[2].

– Здорово! И это только начало. Я думаю, что не за горами контракты с Венской оперой и Метрополитен-оперой, – сказала я. – А когда уезжаешь?

– Через месяц.

– Ой! – всплакнула я.

Светка две недели назад поехала в Москву на Международный конкурс молодых вокалистов и легко на нем победила. Она была гордостью нашей Питерской консерватории, лучшей студенткой кафедры сольного пения. Ее преподавателем была сама К-ая. Поэтому я не удивилась, что ей сразу же предложили контракт.

– Я привезла тебе подарок, – сказала Светка, открыла небольшой кожаный портфельчик с длинным тисненым ремнем и достала оттуда конверт. – Держи!

В конверте оказался пригласительный билет в Московскую консерваторию на первое прослушивание оперы Родиона Щедрина «Боярыня Морозова». Я решила обидеться.

– Что за намеки?

– Ты это про что? – удивленно спросила Светка.

– Про фамилию.

– Да ну тебя! – махнула рукой Светка. – И в мыслях не было! Родион Щедрин написал оперу, о которой ты мечтаешь. Без оркестра.

Я молча рассматривала билет. Внутри какой-то чертик бешено орал от счастья!

– А-а-а! – заорала я в дуэте с этим чертиком. – Значит, можно ведь! А то меня все затюкали, типа я новый жанр хочу создать и нарушить все музыкальные каноны!

– Музыкальный мир Москвы только об этом и говорит, – сказала Светка. – Все ждут премьеру. Критики уже заточили перья и приготовили блокноты. Такое событие! Сам Родион Щедрин! Хотя ты знаешь, я не поклонник его творчества.