Морпех

Сути достаточно длинной фразы, обращенной к пленному, Алексеев не понял. Однако радист с готовностью закивал головой:

— Да, вы абсолютно правы, господин офицер, все именно так! Но я ни в коем случае не обманываю! Просто когда стало понятно, что ваш десант не удалось уничтож… задержать на побережье, командование дивизии перебросило в район дополнительные силы. Эта Funkpanzerwagen, — немец указал рукой в сторону бронетранспортера, — приписана к штабу дивизии. Я и на самом деле специалист по радиоразведке. Все делалось в большой спешке, поэтому я просто не успел сдать шифровальную установку моему начальнику, господину майору Райхенбаху. Вчера вечером он сильно повредил руку и отправился в госпиталь, а ночью меня отправили сюда. Никто ведь не ожидал, что я попаду в плен. Все произошедшее — просто случайность! Очень удачная для вас случайность! Поверьте, я не обманываю вас, господин офицер!

— Открой, — остановил словоизвержение Кузьмин, вполголоса переводя сказанное Степану. — Открой сам, и покажи, что внутри.

Майнер кивнул, с готовностью отщелкнув замок и откинув лакированную крышку.

— Нет никаких мин, господин офицер! Это просто шифровальная машина. Я умею ей пользоваться и готов показать.

— Вроде и на самом деле не врет немец, — пожал плечами Алексеев на красноречивый взгляд комбата. — Подобное вполне могло быть, фрицы сейчас из-за нашего десанта как наскипидаренные носятся, и здесь, и под Станичкой.

— Я не немец! — неожиданно ответил радист. — Майнер[2] — австрийская фамилия, мои предки добывали руду на шахте в Эрцберге.

— Это многое меняет, — фыркнул старлей.

Однако увидев, что комбат не расположен шутить, торопливо добавил:

— Разрешите идти, товарищ капитан третьего ранга?..

****

Связаться с командованием удалось достаточно быстро — необходимые частоты и позывные у Кузьмина были. Экономя поистине драгоценное время, которого с каждым часом промедления оставалось все меньше, комбат докладывал открытым текстом, «клером», как говорят радисты, избегая, разумеется, некоторых подробностей. Особого риска в этом не было: гитлеровцы и так знают, где находятся десантники. А вот цифры потерь и уцелевших бойцов пришлось озвучить иносказательно, и капитан третьего ранга искренне надеялся, что его поняли правильно. Про захват шифровальной машины он пока и вовсе умолчал. Удастся пробиться к своим — доложит, так сказать, по факту, нет — уничтожит секретный аппарат, взорвав вместе с этим броневиком.

После завершения передачи Олег Ильич вопросительно взглянул на единственного выжившего радиотелефониста, разысканного среди раненых и срочно доставленного к комбату. Рация была разбита близким взрывом при высадке, сам же боец чудом уцелел, отделавшись контузией и осколочным ранением. Справиться с незнакомой радиостанцией ему помог Майнер, после чего пленного увели подальше от бронетранспортера.

Старший сержант с подвешенной на перевязи правой рукой неловко стянул наушники и пожал плечами:

— Все, товарищ командир. Подтверждение получено, сведения принята к сведению. Просят ждать, не покидая волну.

— Долго? — резко спросил Кузьмин, в волнении вертя меж пальцев найденный на рабочем месте немецкого радиста карандаш. Перед ним лежала трофейная карта с нанесенными отметками вражеских частей, в том числе и тех, о которых доложили вернувшиеся разведчики.

— Не знаю, товарищ командир. Наверное, нет, раз попросили не уходить с волны.

Комбат кивнул, мысленно прикидывая, сколько времени может понадобиться командованию для принятия решения. Проблема в том, что до сего момента в штабе просто не знали, что вообще происходит в Южной Озерейке, уцелел ли кто-то из первой волны, удалось ли высадить танки и развить наступление, или фашисты еще утром сбросили десантников в море. Если все рассказанное Алексеевым про отвлекающий десант — правда (а в последнем кап-три, как ни горько сознавать, уже практически не сомневался, хоть и догадывался, что этот непонятно откуда взявшийся старший лейтенант весьма не прост, и сообщил ему куда меньше, чем знает на самом деле), то их, вероятнее всего, уже списали со счетов. Сейчас главные события происходят под Станичкой. И поэтому весь вопрос в том, насколько быстро командование решит их дальнейшую судьбу. Ведь времени практически не осталось: за сегодняшнее утро над поселком уже дважды кружил немецкий авиаразведчик; в третий, скорее всего, прилетят бомбардировщики. Зенитного прикрытия у десантников нет, защититься нечем, а прицельно бомбить фашисты умеют хорошо. Десантники, понятно, маскировались, но опытного наблюдателя это не обманет. Да и не так просто спрятать в полуразрушенном селе восемь сотен бойцов и несколько танков — сейчас не лето, деревья стоят голые, под кронами не укроешься, в заросли кустарника не залезешь…

— Есть вызов! — не скрывая удивления, почти выкрикнул радист. — Наши!

— Принимай, — хриплым от волнения голосом приказал Кузьмин, поморщившись от внезапно дернувшей раненую голову боли.