Морская политика России 80-х годов XIX века

Таким образом, в отличие от довольно общих соображений, характерных для инструкций 1860-х годов и заметок о крейсерстве С.С. Лесовского, на этот раз были сформулированы сравнительно определенные задачи, которые, впрочем, являлись не столько планом в буквальном смысле слова, сколько декларацией о намерениях, так как вопросы снабжения, передачи информации, распоряжения призами и тому подобного решены не были. Нельзя не обратить внимания на скромность подготовленных командирами документов по сравнению с проектами И.А. Шестакова, не опиравшимися на фактическое состояние Владивостокского порта и требовавшими дополнительных ассигнований на его оборудование, маловероятных в условиях нарастания бюджетного дефицита в России. Кроме того, протоколы заседаний комиссии, указывающие на отсутствие у командиров описаний мест, пригодных для тайной стоянки кораблей, проблемы со снабжением, заставляют усомниться в способности эскадры развернуть эффективную крейсерскую войну, случись разрыв с Англией в ближайшее время.

К сожалению, источники не позволяют оценить степень подготовленности команд. Однако на большинстве судов она едва ли была заметно выше той, которую зафиксировала комиссия, назначенная А.Е. Кроуном в июле 1885 года, сразу по окончании Афганского кризиса, и отметившая недостаточную практику стрельб, неопытность орудийной прислуги, потерю навыков комендорами, отсутствие приборов для определения расстояний, «залповых гальванических приборов» (конструкции А.П. Давыдова), плохие знания офицеров, неразработанность артиллерийской тактики и тому подобное. Обсуждая 24 марта 1886 года заключения этой комиссии, артиллерийское отделение МТК указало на необходимость учреждения должности отрядных артиллерийских офицеров, назначения командирами батарей, старшими артиллеристами только офицеров, окончивших курс Учебного артиллерийского отряда, специальной подготовки остальных, а также прикомандирования кораблей перед уходом в заграничное плавание к этому отряду [729]. Но большинство крейсеров эскадры В.П. Шмидта покинуло Кронштадт в 1885–1886 годах, до того, как решения МТК могли быть реализованы.

Надо полагать, что за исключением некоторых кораблей и сравнительно коротких периодов более интенсивной боевой подготовки, эскадра в целом не представляла собой того военно-политического инструмента, которым ее желало видеть руководство Морским министерством, что, впрочем, не препятствовало использованию кораблей для решения отдельных внешнеполитических задач. Так отвечая на письмо, которым В.П. Шмидт уведомил дипломатических представителей России на Дальнем Востоке о том, что он принял командование эскадрой, К.И. Вебер «выразил свое мнение, что в наших политических интересах желательно было бы иметь если не постоянного станционера, то по возможности чаще одно из наших военных судов на рейде в Чемульпо» [730].

Адмирал прислушался к просьбе поверенного в делах и на «Дмитрии Донском», в сопровождении клипера «Наездник» и канонерской лодки «Бобр» отправился в корейские воды. 18 марта отряд бросил якоря на рейде Чемульпо, рядом с японскими, китайскими и американскими кораблями. На следующий же день В.П. Шмидт и командиры кораблей выехали в Сеул, а 20 марта нанесли визиты аккредитованным в столице Кореи дипломатам. В очередном рапорте генерал-адмиралу, от 16 апреля 1888 года, командующий эскадрой отметил единство действий К.И. Вебера и американских представителей, совместно старавшихся ослабить китайское влияние в стране.

22 марта состоялась аудиенция, во время которой Коджон, по словам адмирала, «выражал свое особенное удовольствие по поводу моего посещения Кореи и просил передать свою просьбу Государю Императору, чтобы одно из военных русских судов находилось бы, по возможности, круглый год на станции в Чемульпо» [731].

Поэтому, покидая порт 24 марта, В.П. Шмидт оставил в нем «Бобра», который нес службу с небольшими перерывами до 19 ноября. Распоряжения адмирала получили одобрение свыше [732].

В том же 1888 году заметно активизировались контакты российских моряков с их китайскими коллегами. О необходимости более близкого знакомства с портами Печилийского залива, Порт-Артуром и Вейхайвеем, 15 января писал Н.М. Чихачеву А.А. Корнилов, отметивший, что по своей тесноте они признаны неудобными, и китайцы собираются строить новый военный порт в бухте Киао-Чао (Цзяо Чжоу, Циндао). Адмирал планировал весной послать в эти гавани канонерскую лодку «Бобр» [733].

Осуществить свое намерение он не успел. Сменивший его В.П. Шмидт дал лодке другое назначение, но затем, получив письмо Н.М. Чихачева от 3 марта, с предписанием направить в Порт-Артур корабль для проверки сведений, доставленных военным агентом, полковником Д.В. Путятой, и поиска мест для возможной высадки десанта, поручил это задание П.И. Чайковскому [734].