Морская политика России 80-х годов XIX века

Осторожность Н.М. Чихачева имела серьезные основания. После охлаждения осенью 1886 года российско-австрийских отношений и распада Союза трех императоров с одной стороны и образования Средиземноморской Лиги (Антанты) с другой, Турция оказалась на перепутье. Ее правительству, и в первую очередь Абдул Хамиду II, предстояло решить на какую из двух группировок держав, обозначившихся при разрешении Болгарского вопроса, ориентироваться. Очевидное поражение Петербурга, не сумевшего воспрепятствовать утверждению в Софии князя Фердинанда Сакс-Кобург-Готского, ухудшение его отношений с Германией подталкивали султана в сторону Тройственного союза. Летом 1887 года, при посредничестве Берлина начались переговоры о заключении австро-турецкого антироссийского наступательного союза, по условиям которого Константинополь должен был пропустить в Черное море австрийский флот и выставить на кавказской границе армию в 600 тыс. человек. В августе перспективы такого соглашения дважды обсуждались министерским советом султана [762].

Как писал в рапорте П.С. Ванновскому, от 16 июля 1888 года, новый военный агент в Турции, полковник Н.Н. Пешков: «В ноябре минувшего года, когда Турция принимала решительные меры к тому, чтобы сосредоточением значительных сил на кавказской границе принять участие в ожидавшемся вооруженном столкновении России и Австрии, — между военным и морским министрами, по инициативе первого, возбуждена была переписка по вопросу о выяснении тои роли, которую может принять на себя турецкий боевой флот в обороне приморских укрепленных пунктов и в обеспечении морских сообщений…» [763].

Причем после заявления морского министра о недопустимой слабости флота, его коллега 26 декабря 1887 года передал вопрос на рассмотрение министерского совета, постановившего, что единственным средством обеспечить свои интересы для Порты является внешняя политика, основанная на поддержании существующих между державами противоречий.

Наряду с этим, 20 января 1888 года совет поставил перед министерствами задачу модернизации и усиления флота, а также береговой обороны, главным образом в Черном море. Среди прочих мер значилась и точная инструментальная съемка Верхнего Босфора, начатая турками 1 июня, и строительство новых батарей на мысе Сельви-Бурну и в Алта-Агач, у входа в пролив. Кроме того, постановление предусматривало создание комиссии для разработки вопроса о противодесантной обороне черноморского побережья к западу и востоку от Босфора.

Во исполнение последнего пункта, во второй половине мая 1888 года в Константинополь приезжал представитель завода Грюзона, известного изготовителя броневых башен для наземных укреплений. Вместе с комиссией под руководством главы германской военной миссии, К. фон дер Гольца, он трижды объехал ближайшие к проливу берега Черного моря, главным образом румелийский. Начались также полевые поездки офицеров турецкого генерального штаба и юнкеров военных училищ на Верхний Босфор. В связи с этим Н.Н. Пешков отметил что вопрос о внезапной высадке русского десанта с целью овладения им, представлявшийся несколько времени тому назад в глазах турок вопросом второстепенным и даже мало вероятным, ныне приобретает все более и более первенствующее значение, одновременно с возрастающим убеждением в том, что подобная, внезапная высадка русского десанта неминуема. Не может быть также никакого сомнения в том, что относительно слабая современная оборона пролива и в особенности входа в него, ныне будет усилена, а в особенности удвоено будет охранительное наблюдение, как по берегам Черного моря, в окрестностях Босфора, так и в особенности по русским приморским пунктам» [764].

Для помощи Порте в решении такой задачи, с декабря 1887 года в Константинополе находились четыре австрийских офицера, «два флотские и два генерального штаба, находившиеся в постоянном плавании на австрийских пароходах по Черному морю и посетившие все прибрежные пункты побережья Турции и даже России» при содействии турецкого правительства. В декабре же австрийский станционер, вопреки обыкновению, перешел в Буюк-Дере, где провел всю зиму, причем его офицеры производили топографические работы [765].

Вся эта деятельность и усиление охраны побережья заставили российских офицеров принимать особые меры предосторожности, а также прибегать к услугам помощников, вроде агента РОПиТ О.П. Юговича или некого Бернаскони. Правда, случались и неприятные истории. Так, 7 февраля 1889 года турецкие жандармы, обнаружив на возвышенности над одной из батарей пытавшегося снять ее план лейтенанта Л.А. Брусилова, открыли по нему огонь и ранили в левую ногу, к счастью, легко, что позволило ему скрыться [766].