Морская политика России 80-х годов XIX века

Выслушав доводы И.А. Шестакова, Н.К. Гирс признал их справедливыми, однако на И.А. Вышнеградского они не повлияли. Управляющий Министерством финансов не возражал против перевода кораблей из Средиземного моря в Тихий океан, но увеличение содержавшейся там эскадры вдвое счел нецелесообразным, ссылаясь на то, что англичане без труда могут сделать то же самое или выступить против России в союзе с Китаем. Утверждая, что образ действий местных российских властей, «во многом произвольный, сопряженный с захватом территорий, лежащих по ту сторону пограничной черты, на которую мы сами изъявили согласие, конечно не может быть объяснен китайцами иначе как посягательством с нашей стороны на неприкосновенность их владений и не может не внушить китайцам желания сблизиться с нашими врагами для того, чтобы иметь в них опору против предполагаемых ими агрессивных намерений с нашей стороны», и что при таких условиях «появление новых военных судов на Амуре и увеличение войск на китайской границе может только усилить» подозрения Пекина, И.А. Вышнеградский решительно отказался выделить средства как Военному, так и Морскому министерствам.

Попытки И.А. Шестакова, П.С. Ванновского и А.Н. Корфа объяснить ему, что демонстрация миролюбия, а тем более слабости никогда не предотвращала войн причины которых заключаются в столкновении объективных интересов держав и соотношении сил, что изолированность дальневосточных владений не позволит в случае необходимости вовремя подкрепить войска Приамурского округа поэтому находящиеся там 12 000 человек «лягут все, и край будет у нас отнят», что своевременное увеличение Тихоокеанской эскадры и армейских частей заставит китайцев и англичан вести себя осмотрительнее, успеха не имели. Глава финансового ведомства заявил, что в 1887 году ожидается дефицит около 30 млн руб. по обыкновенному бюджету и до 42,5 млн руб. по чрезвычайным расходам, роста же доходов можно ожидать не ранее 1889 года, почему он никаких ассигнований сверх существующих смет не допустит[691].

Столь непривычное, по сравнению с поведением Н.Х. Бунге, упорство И.А. Вышнеградского заставило передать возникшее разногласие на высочайшее усмотрение. Император же, стремясь достичь компромисса и признавая важность усиления эскадры, отложил решение вопроса о расходах военного ведомства на Дальнем Востоке до осени. И.А. Шестакову, настаивавшему на своих требованиях и 2 марта представившему записку, в которой он «выставил план наш держать всех крейсеров во Владивостоке», так как «хранение их в Балтике, с целью высылки вовремя на борьбу, фикция», Александр III сообщил, написав на полях этой записки: «Все, что удалось мне выторговать у Управляющего Министерством финансов, это назначение с будущего года 600 т[ысяч] рублей на Добровольный флот сверх 40-милл[ионного] бюджета Морского министерства»[692].

Однако именно такой суммы и добивался адмирал, получивший, казалось, возможность реализовать основную часть своего плана. Впрочем, это была лишь видимость победы.

Прошло всего несколько месяцев, и И.А. Вышнеградский перешел в наступление. 22 июня И.А. Шестаков занес в дневник: «Становлюсь в натянутые отношения к министру финансов … Теперь он хочет, чтобы я изменил только что утвержденные на основании ценза и его укрепляющие штаты». А в конце года, 16 декабря, посетовал: «Теремное правительство. Многие пользуются его (то есть Александра III. — Авт.) неопытностью и вводят в правительственные действия приемы, которых не решились бы вводить в начале царствования. И.А. Вышнеградский, например, мне дает одною рукою (в угоду Государю, который тотчас радостно меня о том извещает), а другою вдвое более отнимает, лишь бы уничтожить дефицит. Но какой прок даже в финансовом порядке, если он основан на беспорядке во всех прочих частях!»[693].

Конечно, адмирал, и сам внесший лепту в создание порицаемого им беспорядка неоднократными обращениями к царю через голову Государственного Совета, был пристрастен и не вполне объективен. Вместе с тем, его раздражение имело свои основания. Так, представляя государственному секретарю объяснения по поводу отзыва Государственного контроля на смету 1888 года, И.А. Шестаков указывал, что введение новой процентной нормы на перевод денег за границу (80 %) означает дополнительный расход по заграничному плаванию свыше 200 000 руб., а значит и сокращение этого плавания. Более того, осенью 1887 года, ссылаясь на высочайше утвержденный 5 ноября 1885 года журнал совещания, выделившего Морскому министерству кредит в 6,3 млн руб. на подготовку Босфорской операции, которым министерство обязывалось принять эту сумму «в свое время к зачету по нормальному бюджету», И.А. Вышнеградский и Д.М. Сольский потребовали «начать зачет сей суммы непременно с 1889 года по 1 м[иллиону] р[ублей] ежегодно»[694].