Морская сила(Гангутское сражение)

По возвращении в Москву из Воронежа, где он по­бывал по приглашению царя, Витворт составил об­стоятельный доклад, который закончил припиской: «На реке Дон находится в готовности от 30 до 40 су­дов разной величины, но все они голландской пост­ройки и из очень худого леса, все они годны больше для показа, чем для службы, а остальные находятся в таком дурном состоянии, что едва ли куда-нибудь годятся».

Злорадно подмечая промахи россиян, не забывает Витворт и другую обязанность — блюсти коммерчес­кие интересы своих соотечественников, купцов. А их кораблей, как сообщил посол летом 1707 года статс-секретарю, прибыло в Архангельск шестьдесят четы­ре, а ожидается еще не менее тридцати… Что касает­ся русских, то их, по мнению посла, допускать к мо­рю нельзя ни в коем случае. Торговать с ними выгод­но, но только пока через Архангельск, где нет еще русского торгового флота. В своих донесениях в Лон­дон уже на следующий год он сообщает: «Если, одна­ко, интересы Англии требуют удаления русских от Балтийского моря, необходимо обдумать, каким пу­тем удобнее и благовиднее достигнуть такого резуль­тата».

А путь один — следует проучить русского царя и Витворт подает совет: «Произвести самую влиятель­ную диверсию и действительно встревожить царя мо-

ясет только нападение шведов на Ингрию, потому что этой местностью, и особенно своим любимым Петер­бургом, царь дорожит более, чем какой бы то ни было частью своего государства…» Здесь же он сообщает, что город защищает небольшое количество русских войск и при энергичных действиях шведы могли бы добиться успеха в уничтожении города, а главное — нанести удар по русскому флоту.

Не эти ли советы учли шведские генералы, посы­лая Анкерштерна и Либекера в Петербург?

Витворт пытался оценить силы противника в предстоящих схватках: «О том, что случится,можно только гадать, но так как у меня теперь естьверная оказия для пересылки письма, то я прошу раз­решения высказать вам свое скромное суждение.

У шведского короля есть такое преимущество,как закаленные солдаты, опытные генералы и храб­рые офицеры, он необыкновенно терпелив и даже лю­бит утомлять себя, но непоколебимо храбр, и его ре­шения неизменны.

Русские — неплохие бойцы, но у них не все в поряд­ке. Русская армия состоит из здоровых, хорошо сло­женных молодцов, обучение их хорошее, у них теперь совсем не тот вид, как во время кампании в Польше, и многие полки, несомненно, будут сражаться хоро­шо, если их поведут. Но оружие у них плохое, а лоша­ди у них еще хуже».

Английский посол даже жалеет царя, нет у него хороших помощников: «Вы видите, что дела царяв очень опасном положении вследствие недостаткав способных генералах и офицерах. Бедный царь ни­когда не узнает истины».

Петр, конечно, не читал донесений Витворта, хотя переписку русских дипломатов в те времена без труда перехватывали в европейских странах. Но глаз на «проныр» у царя был наметанный. Уезжая к армии, за две недели до сражения у Лесной, он приказал сек­ретарю Посольского приказа Петру Курбатову: «При­сматривай за английским посланником». Начальник Посольского приказа Гаврила Головкин немедленно распорядился:

— Денно и нощно за Витвортом глядеть, дабы с Москвы нечаянно не уехал.

Но и сидя в Первопрестольной, посол умудрялся выуживать нужное то ли от иноземных офицеров, то ли от болтливых дьяков.

О поражении шведов от Апраксина передал в Лон­дон через месяц:

«Шведы с боем перешли через реку Неву и остано­вились в Ингрии, вблизи Янбурга, откуда они устано­вили ежедневные сообщения со своим флотом, и послепочти шестинедельной остановки, не предпринявничего, решились переправиться обратно на кораб­лях, но при этом случае их арьергард был разбит ад­миралом Апраксиным».