Морская сила(Гангутское сражение)

Пленников, попавших в Швецию, использовали на самых тяжелых работах: на рудниках, шахтах, ле­сосеках, кормили как скотину. Большая часть их по­гибла, выживали немногие. Среди выживших оказал­ся семидесятилетний князь Долгорукий. Когда-то он привез Петру астролябию из Франции, служил верой и правдой царю. Генералом попал в плен. Десять лет томился в неволе, но надежды не терял. Зимой 1711 года сорок четыре таких же пленных работали в лесу на финском берегу около Якобштадта. Еще когда вез­ли морем из Швеции, зародилась мысль о побеге. По­нимал, что сушей не доберешься. А тут прослышали, что русские уже в Ревеле. Зимой уговорил своих това­рищей по несчастью бежать, сам стал вожаком. В ию­не за ними пришла шхуна, чтобы переправить сорока четырех пленников обратно в порт Умео на шведском берегу. На шхуне, как всегда, пленных держали в трюме, не выпуская, но было одно исключение. На­божные шведы разрешили иногда совершать молитву на палубе. Этим и воспользовались пленники.

Князь Долгорукий хоть и стар был годами, но бое­вой дух не поубавился. Распределив всех сорока четы­рех сотоварищей — кому сбить шведов на баке, кому на юте, сам с дюжиной пленников взялся сбить капи­тана.

— Како услышите на молитве «Аминь», тако враз все по местам — шведов крушить, — шептал он чет­верке подручных накануне вечером.

По условному сигналу сбили с ног караульных солдат, кого-то бросили за борт, завладев их оружием, остальных загнали в трюм. Стали к снастям, к пару­сам, к штурвалу. Шкиперу сказали коротко:

— Хочешь жить — веди шхуну в Ревель.

Так море сослужило добрую службу русским моря­кам в лихолетье. А без моря не видать бы им родной земли.

Петр при первой же встрече расцеловал старого верного служаку:

— Знать, силен бойцовский дух у русичей, сколь­ко лет веру не теряли на избавление от неволи…

Последовал указ назначить Долгорукого началь­ником нового военного комиссариата, генерал-кригс-комиссаром и сенатором.

Так уж совпало нечаянно по времени возвращение князя Юрия Долгорукого на родную землю с другим событием, на другом конце моря Балтийского.

Племянник князя Юрия, опять же князь, Василий Лукич Долгоруков, посол российский при короле Да­нии, принимал царского посланца Федора Салтыкова.

Не первый раз вступал на землю островной держа­вы корабельный мастер Салтыков. В прежние вояжи по Европе верфи Дании не привлекали особого его внимания. Первоначально, отправившись с Великим посольством за рубеж, он с другими стольниками тру­дился и осваивал «азы» строения кораблей на верфях Голландии. В Саардаме, Роттердаме, Амстердаме со­оружали тысячи купеческих и военных судов. Они-то и составляли могущество и гордость богатой Голлан­дии. Во вторую поездку он отправился уже заправ­ским корабельным мастером. Да и цели у него были иные. Небольшие верфи Копенгагена, по сравнению с Голландией, выглядели худосочно, не привлекали его внимания ни новизной дела, ни оригинальностью корабельной архитектуры.

Теперь же он вынужденно прибыл в датскую сто­лицу. Так повелел государь — начать свою миссию в Копенгагене.

Однако в столице посла не оказалось. Князь Васи­лий следовал в армии за свитой короля Фредерика IV. Датские полки вступили только что в Померанию и двинулись к шведской крепости Штральзунд.

Нагнав королевскую свиту, Салтыков разыскал посла. Долгоруков хорошо запомнил делового масте­ра еще во время первого визита в Копенгаген. О его приезде он уже знал.

— Прислал мне весточку Александра Данилыч о тебе, — добродушно пояснил он гостю, — выклады­вай, в чем суть да дело государево.

Слушая Салтыкова, он недовольно причмокивал губами:

— Писал-то я государю о судах малых, фрегатах, да поменьше, и все же наведаемся к министру Вебе, что он скажет.

По дороге Долгоруков предупредил Федора:

— Сей министр Вебе, лис хитрый, на словах к нам благоволит, а по делу сторону шведов держит.

В самом деле, словоохотливый, юркий министр с улыбкой выслушал молодого русского гостя, до­вольно бегло говорившего на его родном языке. Зака­тив глаза, он минуту-другую как бы размышлял, а по­том неторопливо пояснил:

— Да-да, я прекрасно помню совет царю его вели­чества нашего короля, но, насколько я знаю, в Дюн­керке вы не сыщите больших, многопушечных кораб­лей, разве что один-два фрегата, я рекомендую вам лучше всего побывать в Голландии.

«Ну, это-то я и без тебя знаю», — с досадой поду­мал Салтыков.

— Я завтра же доложу его величеству о вашем приезде, — щебетал Вебе, — надеюсь, что мы сумеем оказать вам содействие…

Долгоруков был рад приезду редкого гостя из Рос­сии и вечером, за ужином, расспрашивая его о ново­стях в Петербурге, неожиданно проговорил:

— Слушок здесь прошел, будто государь с вой­ском в конфузию попал с турками, на Дунае, хотя все миром кончилось, а цена оному великая. Будто султану вернули все завоеванное в Причерноморье — Азов, Таганий Рог.

Салтыков даже вспотел. «Как так? А флот, «Пре-дистинация», «Ласточка»?»