Морская сила(Гангутское сражение)

Никто не знал о содержании их разговора, но в Пе­тербурге обрадовались донесению князя Куракина.

Король Карл согласился начать будущей весной переговоры на Аландских островах.

Для весомой поддержки дипломатов царь не забы­вал и о пушках. Апраксин получил указ «провет­рить» паруса, показать, кто хозяин на Балтике.

В начале июня генерал-адмирал поднял флаг на шестидесятивосьмипушечном линкоре «Москва». В кильватер ему, растянувшись на несколько миль, выстроились два десятка таких же красавцев. На вся­кий случай прихватили десант морской пехоты, де­вять тысяч человек. Эскадра крейсировала от Аланд далеко на юг, к острову Готланд. Неприятель не пока­зывался— видимо, недавний урок пошел впрок. Ап­раксину приглянулся Готланд, он впервые обошел его со всех сторон. Добрая сотня километров в длину, полсотни в поперечнике, высокие обрывистые берега, холмистые дали, поросшие сосняком. У приглубого берега, в устье реки, удобное место для десанта. К то­му же и пехотинцы засиделись.

— На берегу мирных жильцов не тревожить, — на­ставлял флагман бравого усатого полковника. — Еже­ли есть офицеры, солдаты — полоните. Попадется живность, скотина — гоните к берегу, наши матросы месяц сухарями кормятся.

Все прошло без заминки, высадка была бескров­ной, с берега доносились лишь редкие выстрелы. До­быча оказалась неплохой — десятки пленных, — а захваченный провиант целый день перевозили на ко­рабли, грузили талями на палубу живую скотину. В матросских кубриках запахло мясными щами….

Три месяца полновластным хозяином бороздила русская эскадра седую Балтику от Ревеля до Датских проливов. А шведские эскадры затаились, не показы­вали носа. Не остались русские моряки без трофеев. Однажды попалась и сдалась в плен без единого выст­рела двадцатичетырехпушечная шнява.

С окончанием кампании 1717 года на Балтике ус­тановилось затишье. На время смолкли пушки, заго­ворили дипломаты.

Барон Герц тайно приехал в Ревель. Отсюда он держал путь в Швецию. Так сподручнее было скрыть намерение сторон начать переговоры. Из Стокгольма он сообщил, что король готов начать переговоры, но надо условиться, кто на них будет председателем.

Отправляя на переговоры Андрея Остермана, царь повторил беспременные условия:

— Нам мир люб, но так, чтобы Ингрия, Ливония, Истляндия, Карелия с Выборгом навечно нам при­надлежали. На том стоять твердо. Прочее чти в гра­моте. Сноситься нарочным курьером, без мешкоты. Нынче и шведам по льду Ботники сноситься с нами сподручно…

Издавна, как пчелы на мед, слетались в Москву иноземцы, тянули за собой родных и близких. В свое время царь для воспитания дочерей скончавшегося своего брата, Ивана, определил немца Остермана, приехавшего из Вестфалии. Через лет семь в Москве объявился второй сын немецкого пастора, Генрих.

Привез его с собой Крюйс, соблазнил хорошим жа­лованьем, взял себе в секретари. Вдовая царица Прас­ковья нарекла его Андреем Ивановичем. Так бы и прозябал Генрих у Крюйса…

Спустя четыре года при смотре эскадры царем Крюйс представил тому своего любимца:

— Весьма прилежный чиновник, умеет писать важные письма.

Петр сразу спросил:

—    Акромя немецкого, каким владеешь?

—    Русским, ваше величество, голландским, ла­тинским, французским, италианским.

Петр удивленно покачал головой и тут же распоря­дился Крюйсу:

— Отошли его к Головкину в Посольский приказ, там он более пользы сослужит.

С той поры и пошел Генрих Остерман в гору. Смы­шленого переводчика царь брал с собой при наездах за границу, иногда прихватывал и на корабли…

Основной королевской фигурой на переговорах стал Герц. Потому и послал туда царь Остермана. Не­мец с немцем быстрей найдут общий язык.

На деле вышло, что шведы не торопятся начинать разговор о мире.

Знал Петр, что в Стокгольме немало противников мира с царем. Королевский Совет да принцесса Уль-рика не скрывали своего раздражения политикой Карла. Об этом не раз вспоминал в своих донесениях Долгоруков. Князь Куракин узнал, что и в Лондоне всполошились, узнав о желании Карла к замирению с Россией.

В Стокгольме появились английские эмиссары и предложили королю:

— Англия поможет вам кораблями и деньгами и готова заключить союз против России…

Король колебался, начало переговоров с русскими затягивалось. Четыре месяца Остерман томился ожи­данием на острове Сундшер, и наконец в середине мая конференция, как называли переговоры шведы, от­крылась.

Выслушав предложения царя, Герц отправился в Стокгольм, на доклад королю…

Еще не раз мчались гонцы в Петербург, Герц наве­дывался к своему королю, а Остерман ездил за сове­том к царю.

В Стокгольме в открытую говорили, что немец продает Швецию за русское золото. И действительно, со стороны казалось, что только первый министр и ко­роль заинтересованы в мирном исходе.

Петр торопил Остермана. В Петербурге Апраксин посоветовал Петру:

— Для устрашения шведов, дабы скорее склонить их к миру, надобно к Аландам галерный флот напра­вить.