Морская волчица (СИ)

— Мы разрушитель и созидатель, — заключила Луна. — Я могу разрушить любую страну и континент, а мой брат — отстроить его заново. Наша сила не используется в политике, но нам необходимо защитить наследие хаоса и творения. А точнее тех, кто несет в своей душе и помыслах творение и разрушение. Мы будем защищать гришей, — она еще раз окатила ледяным взглядом Брума, на этот раз он неуверенно сглотнул, косясь на принца, но тот оставался спокоен.

— Простите мою бестактность, — вмешался Хайрем Шенк, керчийский посол, который когда-то распивал с князем Крыгиным его великолепное вино, а потом отказал Равке в помощи. — Но можете ли вы вообще говорить от имени Равки, Николай… кто бы вы ни были?

Зал дружно ахнул. Это был вовсе не тот вежливый намек на происхождение Николая, которого все ожидали. Это было неприкрытое оскорбление — месть за то, что Равка помогла земенцам сохранить их торговые пути и передала Керчии технологию, которая теперь ничего не стоила.

========== Часть 21 ==========

Луна постаралась скрыть свою нервозность. Она верила в мужа, он всегда находил выходы из, казалось бы, безвыходных ситуаций. Но сейчас она переживала. Даже не столько за него самого, сколько за все его старания, весь проделанный труд, все его реформы, все нововведения, изобретения. Луна мало что смыслила в самодержавных правителях. На ее родине такого не было, был парламент, избираемый из простого люда. Они сами решали, что им необходимо сделать, рассматривали с разных сторон одну проблему, обмусоливая ее как только можно. Но Николай — король, вся власть сосредоточена у него, он сам решает, что и как должно происходить. Но он тот правитель, который желает добра своему народу, а не самому себе. Может именно такой король и нужен был его стране?

Сейчас же все это могло быть закопано под слоем недоверия и глупых вопросов наследственности. Луна скосила взгляд на своего мужа. Но Николай лишь улыбнулся.

— Я — тот человек, который все еще носит корону с двуглавым орлом, и тот демон, который только что разгромил врагов на поле боя. Обращайтесь, если снова понадобится освежить вашу память.

Но Брум уже ухватился за предложенный шанс.

— Мы отказываемся признавать этого бастарда, самозванного короля правителем Равки. Он не может выступать от имени своей страны, если не имеет никаких прав на ее трон.

— Может быть, и так, — угрюмо заметил земенский посол. — Но кто вы такой, чтобы говорить от лица Фьерды? Почему мы не слышим наследного принца вашей страны?

Последовала продолжительная пауза, во время которой все взгляды обратились к принцу Расмусу. У принца был решительный, четко очерченный подбородок и удивительно полные губы. Он пожал плечами.

— Кто будет править Равкой, решать равкианцам, — протянул он. — А я пришел сюда, чтобы заключить мир.

— Что? — вырвалось у пораженной девушки, что по донесениям и должна быть Ниной.

Но ее удивление не шло ни в какое сравнение с яростным неверием на лице Брума.

— Это не… Мы договорились…

— Мы? — переспросил принц, вперив в него жесткий взгляд голубых глаз. — Мы — это Фьерда. А вы — всего лишь военный командир, который не может удержать под контролем своих собственных солдат. Скажите-ка, если мы вернемся на поле боя, вы уверены, что ваши солдаты согласятся поднять оружие против женщины, которую считают святой?

Луна осталась благодарна этому принцу, что он корректно опустил ее силы. Ведь ее не нарекли святой, значит можно и не упоминать. Она снова недовольно прошлась взглядом по этим дрюскелям. Ее волчья натура была задета. Эти сосунки посмели называть себя волками, посмели взять символику волка и приручить настоящих волков. Хотелось вызвать каждого на бой и, превратившись в зверя, переломить им шею острыми клыками. Больше всего конечно же бесил этот напыщенных петух с отвратным шрамом на лысой башке и взглядом грозного политика. Но мальчишка правильно поставил его на место — он посмел приручать волков, указывать им, что есть и как охотиться, но он упустил из виду, что сам является псом власти.

Ноздри Брума гневно затрепетали.

— Согласятся, или я вырежу сердца из их груди.

— Своими собственными руками? — Принц Расмус окинул дрюскелей взглядом, а затем указал подбородком на телохранителя рядом с собой. — Ну что, Йоран, ты поднимешь оружие против своих братьев? Станешь вырезать их сердца во имя Фьерды?

Юный дрюскель покачал головой.

— Никогда.

Луна не смогла скрыть поднятой брови. Неужели эта странная политика с показательными выступлениями «святых» реально так сильно подействовала на них? Сероволосая не могла этого понять. Они искали защиты у давно померших гришей, которые имели, судя по историям, достаточную часть первородного хаоса, чтобы, если не продолжить династию и обучение Мироновых, то хотя бы суметь уберечь этот мир от скверны. Но вместо этого они зачастую сами выпускали скверну. Луна не была согласна с этой политикой, но и не могла отрицать, что она дает результаты. Брум пристально уставился на него.

— Значит, ты — предатель и будешь болтаться в петле.