Морская волчица (СИ)

Луна и Бари отошли на задний план. Все-таки они должны были дать равкианцам решить, кто будет их королева. Сероволосая счастливо улыбалась: если ее муж больше не король, то может быть у него будет больше времени на свою жену. Да и общее ощущение чего-то великого, чего-то значимого и правильного пропитывало каждую ее клеточку. Бари рядом тоже сиял. Кажется, он был рад за Зою. Может, он один только и знал с самого начала на что способна эта девушка, и он был рад, что она наконец займет то место, которое и должно быть ее.

Равкианцы разразились приветственными криками, а на лицах фьерданских делегатов отразилось беспокойство. Возможно, этого будет достаточно. Возможно. Этот момент был словно сделан из стекла, такой хрупкий, готовый разлететься на осколки от любого ее неосторожного движения.

— Если таково желание народа Равки, — медленно произнесла Зоя, — я буду служить своей стране всем, чем смогу.

Луна заметила, что лица Расмуса и Нины были освещены неким восхищением и благоговением. Все-таки Бари прав — с этим принцем что-то не так. Вот Брум был таким, каким должен быть: он злился и ничего не понимал, а еще постоянно недовольно хмурился, осматривая своих восхищенных дрюскелей.

— Но откуда нам знать, действительно ли ее сила от святых? — Голос какого-то священника змеей скользнул по залу. Луна поняла, что это именно тот знаменитый предатель — Апрат. — Неужели мы готовы забыть о пятнах тлена, поразивших не только Равку, но каждую страну, чьи представители сегодня здесь? Может ли оказаться простым совпадением то, что это проклятие обрушилось на наши земли, когда появились сначала демон, а затем и дракон? — Он распростер руки, словно обращаясь к своей пастве, а его вопросы эхом зазвенели под куполом зала. — Как вышло, что Зоя Назяленская, обычный гриш, стала обладательницей таких невероятных способностей? Она приняла форму рептилии, потому что именно ею и является. Я знаком с этой девушкой. Я ведь был духовным наставником при прежнем короле. Так вот, у нее жестокий, холодный нрав, и ей никогда не стать той матерью, в которой так нуждается Равка.

Сероволосая заметила изменения в Зое, она еще не умела, как Николай, найти за доли секунды нужную реплику и мастерски ее сыграть. Вот сейчас ей нужна помощь, и Луна не собиралась стоять в стороне, как бы не был против Бари. Но, когда она уже открыла рот, чтобы что-то сказать, рядом прозвучал голос брата.

— В появлении тлена виноваты сами верующие, потому как забыли, что такое церковь и истинная вера, поддавшись лживым речам предателя, — о чем он говорит? Лицо Луны скосилось от недовольства: какой же это бред. — А дракон и демон были даны этому миру, чтобы они вспомнили о том, что такое сила, и кто должен руководить людьми…

Он замолк, растеряв всю свою уверенность и жар, с которым так декламировал свою речь. Бари виновато глянул на сестру. То, что Луна была в шоке, это мягко сказано. Она больше была в гневе, потому что она сама знала, что и Бари, и Зоя, и Николай — атеисты, что вся вот эта ересь про святых — лишь выдумки простого люда и приукрашенные истории реальных гришей. Она готова была дать брату подзатыльник, пусть он и старше ее почти на пять лет, пусть он вроде как умнее и сильнее во многих аспектах, но эту глупость она простить ему не могла. Она уже повернулась к Апрату, потирая кулаки, чтобы наконец высказать всю правду, но ее опять перебили.

— Так, значит, теперь ты решаешь, каким святым нам молиться?

Этот голос. Прохладный, как ручей. Дарклинг возник в задних рядах зала. На нем по-прежнему была черная ряса культа Беззвездного святого. Как вообще ему удалось проникнуть в зал? Апрат усмехнулся.

— А кто дал тебе право находиться в этом зале? Безвестному монаху, вставшему под знамена безумца.

Луна напряглась. Сейчас потрясающий момент схватить опасного преступника, который не должен был воскресать, и отбитого предателя, которому давно место на висельнице. Но она не могла действовать от своего имени. Будь Николай у власти, он бы уже давно подал ей хоть какой-нибудь знак, однако Зоя вообще на нее не смотрела, заинтригованная ситуацией между Апратом и Дарклингом.

— Не стоит уделять излишнее внимание именам, — заявил Дарклинг, выходя на свет. — У меня их слишком много.

Луна закатила глаза, давя смешок. Ох уж эти пафосные игры! Апрат отшатнулся. Большинство людей в этом зале никогда не встречали Дарклинга или видели, но лишь мельком, к тому же его черты все еще не стали такими, какими были раньше. Но у тех, кто знал его, кто работал с ним, кто восхвалял и боялся его, сомнений быть не могло. В свое время Женя узнала его мгновенно. А сейчас, судя по выражению неприкрытого ужаса на лице, узнал его и Апрат. Миронова же была знакома с ним недолго и не продуктивно, а потому не понимала, почему все так обеспокоенно замерли.