Морская волчица (СИ)

— Это каэльский, — объяснил Дарклинг. — Древний каэльский. Язык — чему я весьма удивлен, — известный Зое.

— Не знала, что пустота твоего черного сердца умеет удивляться, — хмыкнула Луна, обходя помещение.

Дарклинг нахмурился, отворачиваясь.

— Это значит «Приятно встретить тебя снова, старый друг». Юрис уже бывал здесь, — объяснила Зоя.

— Давно, — подтвердила монахиня. — Он хотел снова стать человеком и думал, что мы сможем ему помочь. Ты страшишься такой судьбы?

— Не думаю, что из-за этого стоит пока переживать, — отметил Бари.

— Мироновы, — монахиня поклонилась им.

— Ээээ, — протянула Луна. — Может не стоит?

— Легенды не врали…

— Рада за них, — перебила сероволосая, крутясь возле дерева. — Вы не против, если я…

Она протянула руку к стволу.

— Ты хочешь попробовать? — спросил Бари, подходя.

Девушка неуверенно кивнула, озадачено смотря на брата. Почему-то сейчас Николай больше всего хотел, чтобы у них все получилось, потому что вид жены был таким хрупким и нежным, что мог разбиться об отказ. Монахиня, кажется, тоже почувствовала что-то похожее, и дала согласие Мироновым.

Луна прикоснулась к коре дерева, закрывая глаза. Все в ожидании замерли. Бари тоже вскоре уместил свою ладонь возле руки сестры. Долгое время ничего не происходило. Николай и не знал, должно ли было что-то происходить. Но в какой-то момент Луна прикоснулась лбом к дереву, плавно стекая к корням.

— У них получилось, — прошептала Зоя.

Бари первый отошел от дерева, молчаливый и невероятно серьезный, он пугал своей замкнутостью. Он был расстроен, зол, обижен, печален, радостен. Зоя не подходила к нему, замерев на месте, пока Миронов в раздражении и переполняющих его эмоциях ходил из стороны в сторону. Николай был удивлен, но его смог остановить Давид. В прямом смысле, фабрикатор просто вышел вперед, в какой-то момент положив на плечо Бари руку. Шатен раздражено развернулся на Костюка, как бы уже собираясь давать отпор или желая что-либо сказать, но застыл, смотря на Давида. Тот кивнул головой в сторону сидящей в корнях дерева Луны. Взгляд Бари прояснился, и он поспешил к сестре.

Аккуратно убрав ее руку с коры, он постарался ее поднять, развернув в объятиях. Она сама прильнула к нему, крепко прижимаясь. Бари поднял взгляд на Николая. И он сорвался с места, стараясь не запутаться в ногах и подхватить девушку. Только когда Луна оказалась в его руках, он понял, что она не ослабла, не устала — она плакала. Тихо, бесшумно, стараясь скрыть свою боль. Бари рядом снова прислонился к дереву, на что Николай хотел его убить. Что-то в этом проклятом дереве расстроило его жену, сестру самого Бари, а этот опять хочет все повторить. Однако на лице созидателя вскоре расцвела улыбка.

— Он назвал его Вольф…

Луна подняла голову, смотря заплаканными глазами на брата. После снова потянулась к дереву. Николай перехватил ее ручку, целуя костяшки. Жена взглянула на него нежно и моля, а потом потянула уже их сплетенные руки к дереву. Когда они коснулись шершавого ствола, она закрыла глаза, и он зачем-то последовал ее примеру. Демон приветливо забился в груди, а после в его сознание влилась странная картинка. Детская комната в каком-то доме, а в колыбельке по центру комнаты происходит какая-то возня, потом к ней подходит статный молодой парень с черными волосами, поднимает из колыбельки идентично черного волчонка и что-то укоризненно говорит, покачивая головой. После волчонок становиться младенцем, и, заливаясь детским смехом, прикасается ручкой к щеке парня. Николай успевает присмотреться к лицу черноволосого — и оно оказывается очень похожим на лицо Бари. Потом картинка пропадает, а, открыв глаза, он рассматривает уже слезы радости на щеках своей жены.

— Так у вас получилось связаться?

— Нет, — качает головой Бари. — Но мы смогли убедиться, что с ними все хорошо…

Луна вытирает слезы, целуя в подбородок Николая, и убеждает его, что все расскажет позже. Все шокировано молчат, не зная, что и сказать.

— Нам известно, зачем вы здесь, — сказала монахиня. — Но вам не найти помощи в терновом лесу.

Нам? Николай заметил, что фигуры в алом стоят в каждой нише, наблюдая за ними. На вид они были безоружны, но численный перевес определенно был на их стороне.

— Вам известно о пятне тлена? — спросил он, пытаясь сосчитать людей в нишах. Их оказалось больше пятидесяти.

— Оно успело побывать и в наших горах. И нам остается только радоваться, что терновый лес не задело.

— Как и нам, — сказал Николай, поскольку это дерево было их единственной надеждой. До сих пор. — Так вы говорите, что мы не сможем остановить разрастание Каньона?

— Не при помощи обисбайи. Теневой Каньон — это прореха в ткани вселенной, ткани первого творения.

Николай кивнул. Это им уже рассказывали Мироновы. Николай потер руки. Он помог жене подняться, а после продолжал крепко удерживать ее в своих объятиях. Глупо, наверное, но ему так спокойнее.

— Ну и как нам это исправить? — Вопрос, который он задавал всегда. Сломанное можно было починить. Разорванное — зашить. — Как нам закрыть прореху?