Морские байки

Сейчас я поднимаюсь на поверхность и восхожу по спущенному в воду трапу на борт своего рыбацкого "фискебёта"[43]. Мне не терпится присоединить новые, самые крупные на моей памяти зёрна, к их сёстрам. Какие необычные, никогда прежде не испытанные ощущения! Я в контакте с этими таинственными и прекрасными детьми Океана, чувствую их сердцем, тонкой кожей под дайверской искусственной шкурой. Снимаю маску, стягиваю наголовник. Невесомые тончайшие, из сверхпрочного материала перчатки беззвучно падают на деревянную палубу. В нетерпении достаю из поясной сумки свою прелестную добычу. Зрение обостряется до предела. Различаю кобальтовые очертания морей-океанов и пурпурные контуры материков. Как похожи эти малышки на крохотные модели неведомых планет. Из-за мокрой резиновой пазухи вытаскиваю на "свет божий" кожаный кисет на чёрном шнурке. Развязываю его зубами. Сейчас, сейчас! Потерпите! Сейчас разлучённые возлюбленные сёстры воссоединятся.

Но, что происходит?! Девять пурпурно-кобальтовых жемчужин в кисете начинают ощутимо теплеть. Те, что в моей руке, одна большая, «багрянородная», в фиолетовых разводах и две другие поменьше, изысканно-лиловые, с королевскими, синей стали прожилками медленно раскаляются. Я едва терплю, так они жгут мою ладонь. Ощущаю тревогу жемчуга, она сигналами бедствия стучит у меня в висках. От греха подальше кладу в кисет все три новых зерна. Теперь их двенадцать. Может быть, собравшись вместе сестрёнки успокоятся?

Так, ты тоже успокойся, Вилли! Что это было? Галлюцинации? Последствия слишком долгого пребывания под водой? Да, дожил я! С перламутровыми шариками беседую, перед воображаемыми друзьями речи держу! Может, всё-таки обратиться к знакомому "мозгоправу"?

Совсем рядом, в четверть-кабельтове[44] от моего «фискебёта», проплывает пара весёлых, острозубо улыбающихся касаток. А вот ещё четыре, многовато для одного небольшого фьорда. Рядом проходит большая стая белух, полярных дельфинов. Странно, на воле дельфины никогда не приближаются к этим «китам-убийцам». У меня под боком начинается настоящий морской цирк. Прямо у борта выскакивают из воды белухи и касатки. Они выделывают в воздухе замысловатые пируэты, их дрессированным собратьям такое и не снилось. Мощный лобастый вожак-белуха пляшет на могучем хвосте над тёмными волнами и ревмя-ревёт иерихонской трубой. Ледяные и солёные брызги летят мне в лицо.

Вот чёрт! Кажется, «глюки» опять начались! Пурпурно-кобальтовые шарики скоро прожгут мне грудь. Хоть за борт их выбрасывай! Ну, уж нет! Не дождётесь, господа конкуренты!

Или это не "глюки"!

Тогда какого морского ежа жемчуг посылает мне сигналы, а старинные враги, дельфины и касатки, водят совместные хороводы вокруг моего бота?!

Или я сошёл с ума, или сам Океан, подобно разумному собрату из «Соляриса», пытается выйти со мной на контакт?!

Ну, ладно! Хуже не будет! Захожу в рубку и включаю двигатель. За бортом китообразная братия прекратила свои хороводы и выстроившись в колонну, устремляется на выход из фьорда. Похоже эти ребята предлагает следовать за ними. А жемчуг на груди всё горячее!

– "На груди у Вилли зажигали три миллионов разумных "гео"!

Меня разбирает нервный смех. Следую за своими полярными шерпами. Впереди, по курсу, море кипит от изобилия спинных и хвостовых плавников. Этот "солёный поход" длится уже четыре часа. Мы движемся на Восток, вдоль норвежского побережья, в сторону русской, когда-то строгой, а ныне «прозрачной» границы. Мелькают чёрно-серые скалы и бирюзовые фьорды. Ага, кажется прибыли. Сводный отряд китообразных подошёл к ближайшей скале и вновь начал водить хоровод. Мои перлы в кисете просто взбесились. Жгут в буквальном смысле! Ну, ладно, ладно! Уже понятно, что от меня требуется. Хорошо, что я, как рыцарь перед турниром, с ног до головы в дайверских латах, не надо тратить время на облачение. Подхожу к указанному месту, спускаю трап и сам спускаюсь по нему в воду. Молодая юркая самочка-белуха, похоже, назначена мне в проводники! Она направляет меня к подножию скалы. Здесь настоящие джунгли из бурых водорослей. Я двигаюсь медленно, постоянно раздвигая руками лоснящиеся пупырчатые стебли. Вот и поросшие зелёным мхом уступы. Боже, сколько здесь циприн, тысячи, несметное богатство. Я почему-то не сомневаюсь, что все они при пурпурно-кобальтовых дочках. Интересно, каково это, когда «болтают» одновременно сотни раковин. Врубаю «Слухач», хватаюсь в панике за голову и тут же его выключаю. Боже, какой гвалт! Я поворачиваюсь. Прямо напротив гигантской «циприновой» колонии висят в воде, сонно шевеля плавниками, десятки моих новых приятелей, белух и касаток. А вот и одинокий, метров двадцать длиной, приблудный «левиафан» – братец кашалот пожаловал. У гиганта прямоугольная голова, горчичный окрас и обросшее мелкой ракушкой брюхо. Китовая родня с умным видом таращится на бесчисленные гирлянды коричневых раковин.