Морские байки

"Арктик перлз" появились в наших «полночных» морях лет шесть назад. Самый обычный североатлантический моллюск "Циприна Исландская" вдруг сбрендил и начал оригинальничать, рожать жемчуг. Первую жемчужину обнаружили случайно. Чистильщик садков на лососёвой ферме случайно наступил на раковину. У парня было хорошее зрение, и он заметил в осколках ракушки золотистый шарик. Правда культивация "Арктик перлз" не удалась, а массовая добыча дикого жемчуга оказалась нерентабельной. Но дело не пропало, и тем ценнее были те зёрна, что удавалось добыть. Вдоль побережья Норвегии работают десятки фрилансеров вроде меня. У каждого "ловца северных перлов" есть свои секреты и мистического рода ритуалы.

Сейчас я исследую подводную часть фьорда. Подбираюсь к подножию скал, раздвигаю руками в тонких перчатках заросли длинных, плавно колышущихся, бурых стеблей. Нигде не видно и не слышно ни одной "матушки Циприны". Что значит не слышно? А то и значит, жемчужницы «разговаривают», трещат между собой в диапазонах инфра и ультразвука. Тем не менее, я прекрасно их слышу. У меня на голове наушники, а в них встроен «Слухач», или как его обозвала южно-африканская фирма-производитель, "Ухо Посейдона". Смешно и неблагозвучно. Так и представляешь себе ушную раковину морского царя, огромную, зелёную, поросшую вместо волос густыми бурыми водорослями. По-моему, «Слухач» лучше!

Похоже, сегодня пустой день. Опять возвращаюсь к скалам. Плыву вдоль череды заросших зеленым «газоном» уступов. А вот и первая за сегодняшний день «молчаливая» гирлянда! Шесть, прилепившихся друг к другу светло-коричневых раковин. Это семейство изображает полумесяц рогами вверх. При участии изумрудной поросли на подводной скале произрос… флаг Арабской Лиги. Теперь надо аккуратно и не торопясь, вскрывать раковины по одной. Найденная жемчужина вынимается очень аккуратно. Не дай Бог навредить моллюску Циприны. После изъятия младенцев, «матушки» должны продолжать беременеть и рожать новых. Извлекая жемчужину, я успокаиваю её, словно ребёнка, мысленно произношу ласковые слова, обволакиваю убаюкивающей нежностью. Такие вот «ути-пути»! А куда деваться? Моряки, народ суеверный, а уж такие морские черти, как я, настоящие параноики.

Устроившись рядом с крайней в гирлянде раковиной, нежно вскрываю её японским жемчужным ножом. Он тоже часть ритуала. Старинное червлёное серебро, таинственные золотистые иероглифы. И вот, в самый ответственный момент, кто-то… садится мне на голову. От неожиданности чуть было не сваливаюсь с уступа. Медленно поднимаю руку и подношу её к обтянутой резиной макушке. Похоже у меня на голове расположилось паукообразное инопланетное существо. Хватаю «пришельца» за длинную членистую ногу, тащу его вниз. Ба, камчатский краб! В нём, от силы, килограмма полтора, это «крабёнок», подросток. Русские ихтиологи в пятидесятых годах прошлого века «депортировали» его предков в наши края с Тихоокеанского побережья.

Чудо с полминуты таращится на меня телескопическими чёрными, как угольки, глазками. Внимательно изучив странное существо, оно включает заднюю передачу и ретируется на край уступа. Бросив на меня прощальный взор, «крабёнок» медленно, «спиной» вперёд скользит вниз и плавно погружается в пучину. В багаже своего крабового интеллекта он уносит мой непостижимо странный образ.

Я не беден, друзья! Моя «жемчужная» профессия приносит немалые деньги. Две трети заработанных мной гео-кредитов я перевожу в госпиталь в Новой Ливии, там работает много моих собратьев по европейскому волонтёрству. Госпиталь требует постоянных вложений. Оставшиеся «гео» я без лишнего шума трачу на себя, такой уж я эгоист и бонвиван.

Открою вам секрет. Только не смейтесь, не думайте, что Вилли Вард, ни на минуту не умолкающий дайвер-болтун, «сбрендил» от одиночества. Я влюбился в эти жемчужные ракушки. Да и как их не любить. Они поют для меня таинственные песни, зовут, приглашают овладеть своими прекрасными младенцами, пурпурно-кобальтовыми жемчужинами. Я достаю их из раковин, из нежной плоти моллюска, словно из материнского лона. Странный, облачённый в стекло и резину, подводный акушер.