Морские байки

Неожиданно рыбак стряхивает оцепенение, глумливо скалится и сиплым незнакомым голосом произносит:

– Нашла меня, пёсья дочь? Ты всегда была умной сукой, чёртова католичка. Перекинься сейчас же в нормальную, как я люблю, голую бабу! Не хватало ещё с ящерицами, да жабами лясы точить!

Не успевает Санчес закончить свой изысканный спич, как на месте рептилии материализуется из мрака, обнимающая его женщина. Она, как прежде, прекрасна в своём человечьем обличье, царственной чёрной наготе. Мамбо смущенно отстраняется от старика, отдаляется на несколько шагов, и становиться на одно колено. Приклоняя голову, женщина смиренно произносит:

– Приветствую тебя, Барон Самеди, повелитель мёртвых, супруг добрейшей матушки…

– Це, це, це! – неучтиво прерывает её Барон.

"Санчес весьма изменился! М-да!"

Вместо своего друга, вижу высохшую мумию, скелетообразного кадавра. У мертвеца обтянутый кожей череп с чёрными провалами глазниц. Чудовище снимает с гладкой, отливающей жёлтой костью макушки невесть откуда взявшийся, высокий чёрный цилиндр. Опасливо сквозь редкие, очень крупные зубы цедит:

Не называй имени, не буди старуху. На кой нам здесь моя жена? Не те обстоятельства, детка!

Самеди плотоядно оглядывает изящную фигуру Мамбо и гнусно ухмыляется:

– А не уединиться ли нам в безвременье? Что скажешь, сладкая шлюшка?

– Я в твоей власти господин Суббота! – пряча глаза, одними губами шепчет гаитянка.

– Ещё бы! – ухмыляется мерзкий старец, и, шагнув к женщине, с силой прижимает её к себе.

– Соблаговоли, повелитель, выполнить мою смиренную просьбу! – не поднимая на чудовище глаз, произносит женщина.

– Знаю, знаю! – сварливо ворчит Барон. – Ты хочешь просить за своего чужестранца. Мне ли не знать! Раз за разом влезать в грубую шкуру Санчеса, в этого провонявшего ромом и рыбой пьяницу. Тяжкая работа!

– Мамбо поднимает на Самеди сверкающие глаза и почти кричит ему в лицо:

– Но ведь ясно, как день, повелитель! Это ошибка! Мертвые преследуют не того! Куэнтиста, не злодей, не убийца! Я это чувствую! Помоги ему, повелитель мёртвых. В твоей власти, мой господин, заставить мертвецов забыть о Сказочнике. Пусть они оставят его в покое, чтобы он жил дальше и рассказывал людям свои светлые истории. Мигель не ищет ни славы, ни шальных денег. Это скромный незаметный человек и у него добрая сострадательная душа.

– Довольно, женщина! – раздражённо прерывает её Барон Сегеди. – Ты говоришь, что твой Мигель скромный и незаметный? Хороши же достоинства для мужчины! Он что у тебя, мышь полевая? Тоже нашла мне незаметного скромника! Да этот тип тщеславен, как тысяча чертей!

Впрочем, – смягчается Барон. – Ты и мёртвого уговоришь, красотка – Сегеди гнусно хихикает и хлопает своей костяной рукой Мамбо ниже спины.

Прекрасное лицо гаитянки из чёрного становится серым.

Монстр поворачивает свою адскую физиономию ко мне.

– Этот? – словно презрительно сплюнув, спрашивает он. – Что за история? Сразу и не упомню. Таких миллионы, – откровенно врёт, издевается Сегеди. – Подойди, покажи левую ладонь.

Я, на трясущихся от болезненной слабости ногах, повинуюсь.

– А! Южный крест выше линии жизни! Теперь вспомнил! Чего же ты хотел, малый? Скольких мертвецов ограбил, а? Французов, англичан, испанцев, до японцев добрался! Ещё немного и своих, русских не пожалеешь! Воруешь истории, сказки, оставшиеся без присмотра, умыкаешь. Чужую посмертную славу пользуешь и хочешь, чтобы мертвецы твою душу не тревожили? Це-це-це! Так не бывает! За всё надо платить!

Я выполню твою просьбу, – обращаясь уже к Мамбо, продолжает Барон. – Сказочник будет жить. Но всему есть цена. Я возьму тебя в безвременье. Ты станешь одной из моих вечных любовниц. Согласна?

– Да! – решительно отвечает гаитянка.

Барон Суббота бросает на меня полный самого глубокого презрения взгляд и с гадкой улыбочкой произносит:

– Всё молчишь, красавчик? У тебя же любимую похищают! Хотя бы плюнул в меня, что ли! Ну, молчи, молчи! На что только не идут влюблённые бабы ради последних, дешевле их мизинца слизняков.

Вдвоём с Мамбо они исчезают, словно растворяются в воздухе.

"О, моя голова! Моя бедная голова!"

* * *

К реальности меня возвращает голос Санчеса:

– Миге! Очнись, Миге!

Поднимаю голову от пропитанной потом подушки. Впервые за последние недели чувствую голод, настоящий зверский аппетит. Малышка Эва приносит мне полную миску варёной рыбы. Я мгновенно уминаю её, не пощадив и краюхи хлеба. А после, запиваю всё это холодным и кислым виноградным вином.

"Счастье жить!"

Санчес, глядя на меня, не может нарадоваться.

– Как же ты нас напугал! Сутки без сознания. Не говоришь, не слышишь, не видишь, не отвечаешь. Только стонешь и плачешь, – смахивая слезу, жалуется он.

– А где Мамбо? – спрашиваю я старика. Эта женщина вытащила меня с того света. Хочу поблагодарить свою спасительницу. К тому же нужно расспросить её о многих важных вещах.

– Мамбо? – изумлённо таращится на меня Санчес. – Откуда тебе известно имя моей давно умершей жены? И за что ты собрался благодарить покойницу?

Я страшно теряюсь.