Морские были

- Поступки мичмана Мура остаются на его совести. Когда мы собрались бежать, мы были уверены, что он уйдет с нами. Но потом он струсил. А позже, я думаю, у него появились собственные планы: предать товарищей и возвратиться в Россию одному. Он, вероятно, рассчитывал, что сможет оклеветать нас и тем загладить свою вину...

Мур вздрогнул и отступил к стене; бледные губы его дрожали. Почему-то Головнин вспомнил в эту минуту, как когда-то мичман оказался у двери каюты, когда капитан сжигал секретный документ. И Головнин понял, что этот человек всегда был готов перейти на сторону сильного противника. Но теперь планы Мура разгаданы...

Снова посовещавшись со своими помощниками, губернатор спросил:

- Правда ли, капитан, что посланник Резанов сам затеял нападение на японское селение в бухте Анива в октябре 1806 года и позже на Итурупе? Он дал такое приказание лейтенанту Хвостову, и тот выполнил его, а позже Резанов от своего приказания отказался?

- О таком приказании Резанова никто из нас не слышал, - сказал капитан, взглянув на Мура.

- Недавно нам рассказали об этом курилы. Странно, что даже им это известно, а вы оставались в неведении...

- Мичман Мур называет себя немцем, а не курилом, - заметил капитан. - Я уверен, что он один мог сочинить подобную версию...

- Нет, это правда, - резко откликнулся Мур, - вы же знаете, что это правда! Вы обещали говорить только правду и снова обманываете достойного буньиоса! Вы даже утверждали, будто не были знакомы с Хвостовым. А в вашей записной книжке черным по белому записаны фамилии Хвостова и Давыдова и даже их адреса... Вы просто не хотите признаться во всем до конца! Разве вы не скрывали от экипажа секретные задания экспедиции? Я говорю этим благородным людям все с полной чистосердечностью: пусть они знают, что ваша экспедиция была разведочной, что Россия готовится завоевать Японию...

- Если задания экспедиции были секретны, откуда же они стали известны вам? - с усмешкой спросил Головнин.

Японцы переглянулись и засмеялись. Передав помощнику бумаги, буньиос встал; два телохранителя поддерживали его под руки.

- Итак, у меня последние вопросы, - проговорил он. - Вы бежали из плена с единственной целью, чтобы возвратиться в свое отечество?

- Так точно, - дружно отозвались пленные.

- А потом вы увидели, что бегство невозможно, и вам оставалось умереть в лесу или в море?

- И это правильно, - отозвался Хлебников.

Старик поморщился и неожиданно улыбнулся.

- Все это очень наивно! Разве вы не можете лишить себя жизни, не уходя из тюрьмы?

- Все же у нас была надежда, - сказал Головнин.

- Не надежда, а страх! - проговорил Мур. - Вы боялись наказания за действия своего дружка - Хвостова и за то, что являетесь русскими военными разведчиками... Теске, я прошу перевести буньиосу мои слова.

Губернатор резко вскинул голову, недовольно поджал губы.

- Этот помешанный становится слишком назойливым. Позже постарайтесь успокоить его, Теске... А пленным передайте, что их стремление возвратиться любой ценой на родину я не считаю преступным. Они не принесли Японии никакого вреда.

- Бог мой, что же это происходит? - в отчаянии прохрипел Мур. - Японцы мне не верят... Они не верят честным признаниям, идиоты!

- Мой долг передать эти оскорбительные слова буньиосу, - сказал Теске.

Мур схватил его за руку и прижался к ней губами.

- О нет!.. Не нужно... Вы - мой спаситель...

Моряки двух голландских кораблей, прибывших в Нагасаки из европейских портов, рассказывали японским правительственным чиновникам об огромных переменах в Европе. Только теперь в Японии стало известно о вступлении наполеоновских войск в Москву, о грозном пожаре, уничтожившем древнюю русскую столицу, и о полном разгроме русскими войсками непобедимого Бонапарта.

При японском дворе сразу же заговорили о дальнейших отношениях с Россией. Великая и могучая соседняя держава, разбившая наголову победителя всех европейских армий, имела все основания оскорбиться за издевательства, которым японцы подвергали русских моряков.

Новый губернатор, прибывший в Мацмай, отлично понимал, какую огромную силу являла теперь собой Россия. Он счел необходимым немедленно мирно уладить неприятную историю с пленением русских моряков и написал в столицу письмо, предлагая связаться с пограничным русским начальством.

На этот раз японское правительство ответило без промедления. Оно не возражало против мирного урегулирования этого досадного случая, но считало необходимым, чтобы русские пограничные власти объяснили свое отношение к действиям Хвостова и доставили это объяснение в открытый для некоторых европейских держав порт Нагасаки...