Морские досуги №4

А если были ночные отходы из Авенмауса, да ещё и во время прилива, то моё нахождение в ЦПУ продлевалось часов на 6. Потому что отливы и приливы в Бристольском заливе достигают 9 метров. А против прилива «Кристина» ползла по 9 узлов, вместо 19 по отливу.

А если ночью на ходу срабатывала какая-нибудь сигнализация, а я в это время находился в каюте, то приходилось стремглав лететь в машину для выявления устранения причин срабатывания сигнализации.

Поэтому-то я и находиться большее время суток в ЦПУ и мне приходилось возлежать в этом знаменитом кресле в ЦПУ, а не в каюте. Я был очень благодарен Валерке, за его заботу обо мне.

* * *

А тут — в кровати, на свежих простынях — я моментально уснул, как будто провалился в глубокую и тёмную яму. Только услышал утром, сквозь сон, что звонит будильник. Я поднялся, встал, протер глаза и пошёл умываться. Нельсон так же, улыбаясь, сидел на иллюминаторе. Я помахал ему рукой и сказал:

— Привет, Нельсон! Как дела? — он как будто меня понял и стал улыбаться еще шире. Улыбка его была все такой же, как и прежде, веселой и обаятельной. До конца контракта оставалось почти два месяца. В зависимости от того, как наше круинговое агентство пошлет мне замену. Надо собрать оставшиеся силы и продержаться всё это время.

Тяжело давался мне этот рейс. Ой, как тяжело. Я согласился пойти на него только из-за Алёши, своего старшего сына. У него были проблемы. Он связался с какой-то нехорошей компанией, влез в какие-то дела. Я еле-еле его выпутал из одной сложной истории. И его мать упросила меня, чтобы я взял его с собой в рейс.

Я и так уже собирался в декабре в рейс. О чём уже вёл переговоры с Питером Борчесом из Гонконга и круинговым агентством в лице его представителя. Тогда, в ноябре, я пришёл к Наталье и говорю:

— Все, все свои дела я уже закончил. Ты смотри за Алёшей, чтобы он никуда опять не вляпался. Чтобы опять чего-нибудь не натворил.

— Сделай хоть что-нибудь, сделай так, чтобы его устроили на работу, — слёзно молила она меня.

Тогда я пошел в свое агентство и попросил своего агента:

— Сын у меня есть, закончил мореходку. Он с дипломом штурмана и хочет работать.

— Да, но у него и опыта-то нет никакого, — отнекивался от меня агент.

— Да пусть хоть матросом поработает. Для работы матросом — есть у него опыт, я его брал с собой в рейс на шесть месяцев, мы ходили с ним на линии Хайфон — Сингапур, он там проявил себя замечательно, со всей своей лучшей стороны. Капитан ему даже похвальное письмо написал и в пароходство и в мореходку. Можешь посмотреть.

— А, я помню, когда это было, — недовольно мямлил агент. Так ему не хотелось приобретать на свою голову новые заботы.

— Если ты всё помнишь, то какие проблемы у тебя сейчас? Давай, оформляй его на работу. Пусть парень становиться на ноги. Не дай ему скатиться до уровня его друзей, которые только и знают, что у баньдюгов быть в охране, да наркотики трескать, — пытался я убедить агента.

— Пусть сначала принесет мне свои документы, — уже пошёл на попятную агент, — Для начала ему же визу хотя бы открыть надо, сделать паспорт моряка и сделать все морские документы.

Я поехал к агенту, взяв с собой Алешу.

— Вот он — сын мой. Вот его паспорт. Делай с ним что хочешь, но мне нужно, чтобы он был, как можно быстрее готов был выйти в рейс. А ты сам-то готов? — я уже обратился я Алёше. На что получил только утвердительный ответный кивок от своего сына.

Он, вообще-то и по жизни, был не очень то разговорчив.

— Я хочу позвонить Питеру Борчесу в Гонконг, — продолжал агент, — Поговорю с ним, и тогда будет известно, возьмет он его на работу или нет. Но мы его можем взять только в ту компанию, в которой ты работаешь, потому что в других компаниях у нас перебор, своих людей навалом, очень много желающих идти работать под флагом. Просто работать, даже за те деньги, что платит эта компания, — он с пониманием посмотрел на меня. Ну, матросу, насколько, я знал, платят 800–900 долларов в месяц. Больше 1000, по-моему, сейчас не платили.

Поняв, что дело сдвинулось с мёртвой точки, и агент сделает всё возможное, я поручился за сына:

— Да он и за эти деньги пойдет. Мне надо его услать подальше от этой компании, в которую он тут ввязался. Вытащить его из этого болота, — я многозначительно посмотрел на сына.

Хорошо, что я тогда это сделал, потому что его друзья, которые были в этой компании, почти все сели в тюрьму, стали наркоманами, а один, последний из его «друзей» — наркоман, умер лет через 10 от передоза. Но Лёшика это не коснулось, потому что я его, хоть и со скрипом, но вытащил оттуда.

Этим же вечером я позвонил в Гонконг Питеру Борчесу, долго ему объяснял всю создавшуюся ситуацию. В конце концов, он понял всё и согласился со мной:

— Напиши мне все это в письме и отправь его по e-mail.

Я тут же отправил ему письмо. Питер мне ответил буквально через 5-10 минут и позвонил на домашний телефон со словами:

— Я прочитал твоё письмо. Хорошо, я согласен взять его на работу. Ты как хочешь, чтобы вы работали вместе?

— Я хочу, чтобы он вместе со мной пошел на судно и был под моим присмотром.