Морские досуги №6

Когда он был матросом нового пополнения, его защищали офицеры и мичманы от возможных нападок со стороны старослужащих («годков»), так что чувствовал он себя вполне вольготно и комфортно. Прошел год и две полосочки-лычки украсили погоны теперь уже старшины 2 статьи Харченко.

Он стал старшим вестовым кают-компании офицеров и мичманов. У него появилась возможность бывать в городе по служебным делам, закупая продукты для улучшения стола в кают-компании. Мы, офицеры и мичмана, время от времени сбрасывались по рублю для покупки сметаны, специй, салфеток и разной мелочевки вроде зубочисток, для создания большего комфорта и домашнего уюта за столом. Этим занимался старший вестовой.

Казалось бы, что еще надо? Служи, не хочу!

Как-то раз вечером, после отбоя, сижу в каюте, курю. Слышу шум в коридоре, выхожу и вижу за хлопнувшуюся дверь к вестовым, слышу грохот сбегающих по трапу ног. Заглядываю в раздаточную:

— Харченко, что случилось?

— Да, — говорит, — дух (молодой матрос. — С.Ч.) «залетал, бутер просил.

— А ты?

— А я объяснил ему политику партии и сказал, что сегодня не подаю.

— Смотри, Харченко, не переусердствуй!

Прошло несколько спокойных дней. Опять ночью шум, вскрик, топот ног…

Старший лейтенант Ярочкин, назначенный дознавателем по этому происшествию, потом доложил, что «годок» Бурухтанов, которому не терпелось съесть бутерброд, посылал в кают-компанию «молодого» матроса Петрова с задачей добыть провиант хоть из-под земли, и это происходило неоднократно. А кроме как в кают-компании бутерброды ночью нигде не водились. А старший вестовой старшина 2 статьи Харченко, завидев просителя в дверях, просто бил оного в лоб открытой ладонью, чтобы не оставить синяков, и отправлял восвояси. Нет, чтобы пригласить Бурухтанова и поговорить с ним по-серьезному. Командиром было принято решение лишить Харченко воинского звания «старшина 2 статьи». Что и было сделано на утреннем построении при подъеме флага в присутствии всего экипажа.

Начальник вещевого снабжения мичман Корецкий перед строем матросов и старшин аккуратно срезал лычки с погон старшего вестового. Я предупредил Славу, что при увольнении в запас он сойдет с корабля последним. На что он ответил, что ему по фигу. В общем, дерзко, броско, лихо! Ну, думаю, ладно.

Наступила пора увольнения в запас очередного призыва. Время шло к Новому 1993-му году. Мы отпускали по три-четыре человека в день. Из призыва осени 91-го остался один Харченко. Мы хотели отправить его домой «под елочку», то есть 29 декабря, но днем ранее произошло то, чего и следовало ожидать. Мы с замполитом «сидели» в обеспечивающей смене, когда после отбоя ко мне в каюту просунулась физиономия вестового Воронько:

— Чайку сделать?

«С чего это такой заботливый?» — думаю. Но говорю:

— Ну, сделай, пожалуйста.

Воронько принес чай в подстаканнике и заговорщицки попросил:

— Не выходите из каюты, пока чай не допьете, минут пять.

Я без задней мысли кивнул и прихлебнул чай из стакана. Потом сердце екнуло, и я вышел из каюты, почувствовал неладное. По трапу в офицерский коридор кто-то поднимался. По нетвердой походке я понял, что «тело» перебрало, и пытается добраться до койки. Еще не увидев, кто это, хотел уйти в каюту, чтобы избежать обязательного разноса нетрезвого сослуживца, но узнал по знакомому голосу, издавшему короткий стон, вестового Харченко.

— Слава, что с тобой? — спрашиваю.

— На трапе поскользнулся, упал, — отвечает.

— Что ж ты так неосторожно, вроде опытный моряк?

Смотрю, а у Славы ухо, как у Миронова после того, как его «разбудил» Папанов в «Бриллиантовой руке», под глазом зреет фингал. Походка нетвердая, речь смазанная, координация движений нарушена.

Пока Харченко пошел в раздаточную, вызываю замполита Колю Федорова, объясняю обстановку. Спрашиваю, где воинские перевозочные документы (ВПД) Харченко. Оказалось, у него, командир поручил замполиту выписывать увольняющимся в запас ВПД. Иду в каюту командира, достаю печать из сейфа. Зам со мной. Вызываю Харченко к себе.

— Ну что, матрос Харченко, пользуясь властью, доставшейся нам в отсутствие командира, мы с замполитом решили уволить вас не завтра, а сегодня.

Одевайтесь, время на сборы 15 минут.

На всякий случай вызываю командира БЧ-5 Диму Тарасова, чтобы он был готов смотаться на своем «Москвиче» в Мурманск на вокзал. Вызываю продовольственника мичмана Антропова и вещевика мичмана Корецкого поприсутствовать на проводах «героя». Нас в моей каюте уже четверо.

Появляется одетый по форме Харченко. Приглядываюсь, а на погонах знаки отличия старшины первой статьи! Требую военный билет и прошу мичмана Корецкого привести воинское звание вестового в соответствие! Потом приглядываюсь, а шинель-то новая. Как так, два года служил, и ни капельки не износил? Присмотрелись и нашли на шинельке выведенную хлоркой фамилию молодого матроса Щукина из БЧ-4. В итоге Саша Корецкий побежал приводить в соответствие сроку службы шинель новоявленного увольняющегося в запас.