Однажды какой-то проходимец предложил А.Ю. покрасить судно краской на водной основе, что-то вроде акварели. Перспективы вырисовывались радужные. От масштаба экономии кружилась голова. А.Ю. тут же ухватился за эту идею, и стал добиваться ее исполнения с энергией достойной лучшего применения. Нужно сказать, что процесс покраски судна — очень ответственная процедура. Подводную часть корпуса судна красят в ДОКе, раз в четыре года. И все это время краска должна держаться на корпусе судна в агрессивной среде — соленой воде. Предложенная краска облезла бы в первые же дни, но расчет А.Ю. строился на том, что под водой этого не видно. Экономия на цене краски была огромная, но ущерб от коррозии металла был многократно выше. Наверно этот проходимец сделал А.Ю. предложение, от которого нельзя отказаться, т. к. А.Ю. долго пробивал эту идею.
И все-таки идея была настолько авантюрна, что даже титаническими усилиями, А.Ю. не смог воплотить ее в жизнь. Технический директор обратился к судовладельцу и А.Ю. был вызван на «ковер» для дачи объяснений. После «разбора полетов» А.Ю. вышел из кабинета судовладельца немного поникший и помятый, как ребенок, которого вместо похвалы поставили в «угол». Наверно хорошо, что А.Ю. во время завершил депутатскую карьеру, хотя скорее всего он ушел не сам, а его «ушли» (депутатская карьера слишком сладкая, чтобы оттуда уходить добровольно). Ущерб, который А.Ю. мог причинить, приложив руку к законотворчеству, был бы намного выше, чем ущерб от его деятельности на флоте, и мы стали бы свидетелями перлов, достойных Петросян-шоу.
Море смеялось
«Ну, что, как дела на берегу? Какие фильмы показывают, что новенького в театрах? Что читаешь?» Третьего помощника даже передернуло от этой лавины вопросов, исходящих от здоровенного лысого мужика в вытянутом и линялом свитере цвета кирпича. Этот здоровенный дядька был капитаном славного балтийского лесовоза, прозванного в народе любовно «Освенцимлес».
… Третий штурман попал на судно случайно: попросил в кадрах дать ему возможность поплавать, как говорят, «поближе», то есть не на Кубу. Основная цель смены парохода была меркантильная: попасть на судно с заходами в Европу, чтобы собрать капитал на внесение первого взноса в кооператив. А это по тем временам тянуло на три тысячи рублей. Таких денег на «кубинских» судах сразу же не заработаешь, потому что на них можно было разжиться только чеками «Внешторгбанка», которые шли по 15 рублей за штуку. Таким образом, при заработке третьего помощника сбор капитала растянулся бы на долгое время. Заходы же в Европу сулили хорошую «отоварку» в виде мохера, покрывал и ковров «два на три», реализация чего здесь сразу давала прибыль в триста процентов… И тут вступал в силу закон Маркса, по которому капитал после трехсот процентов прибыли готов на любые преступления.
В кадрах ему сказали, что хороших пароходов мало, а уж на Европу можно попасть только летом, и то, чтобы подменить кого-то. «Но есть тут один пароходик, ну, ты наверно слышал про него», — подмигнул кадровик. И, пожалуйста — этот легендарный лесовоз.
«Авось пронесет», — подумал Саня. Опыт работы третьим помощником у него был большой, а что нехорошей репутации парохода, то ничего, может и обойдется. В общем, согласился.
…Судно стояло в Выборге, отход был суматошным. Перед летними отпусками около двух третей экипажа ринулись отдыхать. Получилось так, что из штурманов остался только «сэконд», но ему было обещано продвижение, а «чиф» и «третий» убыли без всяких обещаний на возвращение.