Морские гезы

В будущем остров Олдерни станет оффшорной гаванью для транснациональных компаний. В отличие от Гернси, в юрисдикцию которого он входит, и соседнего Джерси, Олдерни менее на слуху, хотя, как говорят специалисты по уходу от налогов, более привлекателен. В придачу регистрация компании на нем считается признаком респектабельности. То есть, на Олдерни грязная, вонючая и беспринципная крыса сразу превращается в милого, чистенького и всеми уважаемого хомячка. Остров очень полюбили компании по азартным играм в интернете. Я заходил в порт Сент-Анна на британском костере и даже разок менялся там. Небольшой скалистый остров с вкраплениями песчаных пляжей и пастбищ. Главная достопримечательность — волнорез, который, как говорят, самый длинный под властью британской королевы. За день остров можно обойти несколько раз и, начиная с первого, не увидеть ничего интересного, кроме железной дороги длиной в три километра и с двумя станциями, которая функционирует, как музейный экспонат, по выходным и праздникам, когда пассажиров набирается больше, чем обслуживающего персонала, и развалин фортов, которые понастроили в девятнадцатом веке, изображая готовность защищаться до последнего. Во Вторую мировую сдались без боя. Здесь были концентрационные лагеря, в которых содержали пленных, в том числе и русских. Лоцман мне сказал, что его дедом был русский офицер, военнопленный, который не пожелал возвращаться в коммунистический рай. Жить там будут тихо и размеренно в небольших уютных домиках на мощеных булыжниками улочках, радуясь тому, что солнечных дней раза в два больше, чем в Англии, — аж около сотни. Кстати, себя они не считают британцами. Гернси — коронное владение Великобритании, но якобы не ее часть. У британцев поразительная способность придавать законность любому жульничеству. У Олдерни даже будет своя валюта, фунт стерлингов, которая, по невероятному стечению обстоятельств, ничем не будет отличаться от британской, кроме внешнего вида и нумизматической привлекательности. Глядя на неброские домики, трудно будет поверить, что в них зарегистрированы компании, которые могут прикупить остров на сдачу от мелкой сделки. С Сент-Анны я улетал на небольшом самолетике в Саутгемптон. В аэропорту службы ютились на задворках магазина дьюти-фри. Из трех взлетно-посадочных полос две были травяными, и на них паслись палево-белые коровы местной породы. Говорят, они дают самое желтое коровье молоко. Может, их подкармливают британскими газетами?!

Я дал рыбаку серебряный шиллинг за хорошую новость и отпустил. Теперь испанцы мимо нас не проскочат. Остров обходят только с севера. Южнее между ним и материком очень сильное и коварное приливно-отливное течение и много скал, на которые оно с удовольствием выбросит любой корабль. Даже в двадцать первом веке туда не рекомендовали соваться. К английскому берегу пролива, до которого миль девяносто, испанцы тоже вряд ли будут прижиматься.

Мы обогнали ост-индийскую эскадру на сутки. Как догадываюсь, задержал ее шторм в Бискайском заливе. Девятнадцать галеонов шли компактной группой, подгоняемые слабым западным ветром, который принес морось. Она приятно освежала. Мой экипаж, уставший от тропической жары, радовался такой погоде, как мне показалось, даже больше, чем испанским кораблям. Курсом крутой бейдевинд левого галса я повел фрегат в сторону английского берега, ничем не проявляя интереса к галеонам. Мол, иду галсами против ветра. Разойдусь с вами — и сделаю поворот. С флагманским кораблем мы разошлись на дистанции мили полторы. Я заметил, что пушечные порты на нем открыты. Как и на остальных галеонах. Вот они — издержки популярности! Что ж, если нас опознали, обойдемся без лишних церемоний.

Фрегат прорезал хвост ост-индийской эскадры. По правому борту оказалось сразу два корабля, но они шли так близко друг к другу, что проскочить между ними было бы трудновато. Ближний немного отставал, поэтому выстрелы его погонных орудий остались безнаказанными. Два его каменные ядра попали нам в корпус выше ватерлинии и разлетелись на осколки, не нанеся серьезного ущерба. Мы всадили залп из орудий правого борта в опережавший его на полкорпуса галеон, а из орудий левого — в третий с хвоста. Стреляли с дистанции кабельтова полтора. В результате книппеля из карронад правого борта оборвали блинд и «раздели» грот-мачту и бизань-мачту. Фок-мачта упала, но срубили ли ее книппеля или ядра — не знаю. Видел, что ядра порядком разворотили форкастель галеона, откуда по нам успели выстрелить из пяти пушек разного калибра, выломав кусок фальшборта и убив двух матросов и двух ранив. Книппеля левого борта превратили в лохмотья паруса на бизань-мачте и грот-мачте и основательно продырявили на фок-мачте другого галеона, а ядра словно вырубили овальное отверстие высотой около двух метров в ахтеркастле.