Морские гезы

Деньги привезли ровно на седьмой день. Представители команды пересчитали их, отложили двадцатую часть португальской таможне. Остальное разделили на три равные части: одна — князю Оранскому, вторая — мне, третья — команде. На пай вышло чуть более пятнадцати песо. Не скажу, что экипаж сильно обрадовался, но разговоры о моей невезучести прекратились.

* * *

Следующая глава в этой книге последняя. Больше книг бесплатно в телеграм-канале «Цокольный этаж»: https://t.me/groundfloor. Ищущий да обрящет!

47

Разговоры эти возобновились через две недели, когда мы захватили двухмачтовую каравеллу-латинас с грузом вина с Канарских островов. Судно было длиной метров четырнадцать, шириной около четырех, очень старое и плохо законопаченное. Нижний ряд бочек сантиметров на тридцать был в воде. Как сказал капитан, не менее старый, его матросы не успевали откачивать воду. Матросов было всего восемь человек.

— Не пора ли и тебе, и кораблю на покой? — спросил я, когда перегружали вино в трюм фрегата.

Он посмотрел на меня печальными карими глазами из-под седых кустистых бровей и произнес:

— У меня на содержании две невестки с пятью детьми. Сыновья утонули. Служили в эскадре Педро Менендеса.

— Что за эскадра? — поинтересовался я.

— Состояла из двенадцати небольших галеонов, теперь девять осталась. Организовали ее, чтобы с вами бороться в Новом Свете, — рассказал капитан.

— Пусть там борются, а мы здесь перехватим ост-индийский караван, — произнес я.

— Не перехватите, — уверенно заявил капитан. — В тот день, когда я пришел на Тенерифе, они пополнили запасы и пошли дальше.

— И сколько дней ты простоял там? — спросил я.

— Шесть, — ответил капитан.

Если учесть, что в темное время испанцы ложатся в дрейф и что у фрегата скорость раза в полтора больше, они оторвались на пару суток. Не догоним — домой вернемся. Рейс не задался. На зиму денег награбили — и хватит.

— Быстрее перегружаем! — крикнул я своим матросам. — Есть шанс захватить добычу посерьезнее!

Их можно было не подгонять. Наш разговор с испанским капитаном слышали несколько человек. Минут через пять уже весь экипаж знал, что мы прозевали ост-индийскую эскадру, что погонимся за той ее частью, которая идет на Антверпен. Чтобы им было не слишком обидно и грустно, я приказал открыть одну бочку трофейного вина и выставить на палубе. Вино, кстати, хорошее. На мой вкус слишком сладкое, но многим такое нравится. Пусть каждый выпьет столько, сколько успеет за остальными. Бочки большие, примерно на тысячу литров, так что успеть должны почти все. Правда, сперва заставил поставить паруса. Дул северо-восточный ветер силой около четырех баллов. Курсом крутой бейдевинд правого галса мы побежали на север.

Возле Пиренейского полуострова мы нарвались на сильный «португальский норд». Пришлось идти галсами, забирая все дальше от берега. В Бискайском заливе дул свежий западный ветер, благодаря которому фрегат разогнался до девяти узлов. Шли бы и быстрее, если бы не высокая зыбь — отголосок недавнего шторма. С попутным западным ветром мы вошли и в Ла-Манш.

Севернее Олдерни, одного из Нормандских островов, я приказал захватить и доставить на фрегат местного рыбака. Они здесь ловят рыбу на небольших лодках с высокими бортами. Посудины медленные, плохо управляемые, зато шторм им не страшен, если, конечно, на выбросит на скалы. Рыбак был сухой, с продубленной смуглой кожей, обтягивающей костлявое лицо. Если бы не голубые глаза и темно-русые волосы, принял бы его за жители Средиземноморья. На нем была помятая и грязная желтовато-серая рубаха с латками на локтях и порты. Босые ступни были с выпирающими плюсневыми костями и напоминающими копыта, серо-черными пятками. Он смотрел на меня с тупым равнодушием. Наверное, не понимал, зачем мне потребовались его старая лодка и рваные сети?

— Здесь в последние дня три проходил караван больших испанских кораблей? — спросил я.

— Ост-индийцы, что ли? — переспросил рыбак.

— Они самые, — подтвердил я, поразившись, что рыбаки на забытом богом острове знают о существовании ост-индийской эскадры.

— Нет, не проходили еще, — сообщил он.