Морские гезы

Я ткнулся к концу пирса позади четырехмачтового судна с высокими бортами и сужающейся кверху надстройкой. Две орудийные палубы с портами на шестнадцать орудий на каждой и с каждого борта. Грузоподъемность не меньше тысячи тонн. Это не каракка, не каравелла и не галеон, а что-то предельно индивидуальное, скроенное из трех этих типов. Испанцы, не мудрствуя лукаво, по старинке называют такие суда «нао».

Не успел я выбраться на высокий причал, как ко мне подошел мужчина лет сорока двух в светло-коричневом дублете с гофрированным белым воротником, темно-коричневых штанах-тыквах с вертикальными разрезами, в которые проглядывали прорези желтой подкладки, и оранжевых чулках. На голове черная шляпа с короткими полями, загнутыми вверх, и обрезанным пером павлина. На широкой темно-коричневой кожаной перевязи, украшенной вышивкой золотыми нитками, висела рапира с позолоченной рукояткой. За ним шагали два стражника, похожие обмундированием и оружием на тех, что разгуливают по Роттердаму. И физиономии у них такие же усталые, будто целый день бревна таскали.

— Чего здесь встал? — сразу накинулся на меня чиновник. — Эта пристань не для мелких торговцев! Отправляйся на противоположный берег!

— Даже если я привез груз для герцога Альбы?! — нагло поинтересовался я.

— Какой груз? — сразу присмирев, спросил чиновник.

— Пушки, — ответил я.

— Пушки?! — переспросил он, удивленно глядя на иол.

— Да, — подтвердил я. — Английские чугунные пушки. Две шестифунтовые, две трехфунтовые. Мне сказали, что герцог покупает их у каждого, кто бы ни привез.

— Все верно, — произнес чиновник. — Только никто их не привозил раньше.

— Кому-то же надо было начать, — сказал я и спросил: — Не подскажешь, к кому мне обратиться?

— Старшим интендантом у герцога служит Диего де Сарате, — сообщил чиновник. — Мой солдат проводит тебя в ратушу.

Ратушу я видел в будущем. Нынешняя была похожа на нее. По крайней мере, имела столько же этажей — четыре — и башню по центру. Опознал и замок Стен, который сейчас часть городской стены, и кафедральный собор с длинной, острой, в стиле пламенеющая готика северной башней и недостроенной южной. Самый выдающийся долгострой в мире. В двадцать первом веке южную башню все еще не достроят. Наверное, решили, что две башни — это непозволительная роскошь, сэкономили немного. Солдат рассказал мне, что два года назад, во время иконоборческого путча, в соборе все перебили, переломали, разграбили и сожгли. Я заверил его, что все будет восстановлено, и собор станет еще краше. Рубенс постарается. Солдат не знал человека с таким именем.

Улицы в городе мощеные. Сточных канав две, проложены вдоль домов и прикрыты каменными плитами и кое-где досками. Город растет в высоту. Одноэтажные дома не встретил даже на окраине, а двухэтажные стали редкостью. В основном трех-, четырех-, пятиэтажные. На первых этажах лавки и мастерские, но не везде. Некоторые дома используются только под жилье. Здание ратуши было пышно украшено гербами маркграфа Антверпенского, герцога Брабантского и Римского императора. Я сразу вспомнил времена, когда брабантские рыцари были готовы служить любому из них за гроши. Сейчас Антверпен — экономическая столица Европы.

Возле входа в ратушу несли караул два десятка солдат. Судя по смуглой коже, выходцы из южных областей, исповедующих католичество. Поскольку я шел в сопровождении солдата, никто меня не остановил и ничего не спросил. Главный интендант Диего де Сарате занимал просторное помещение на втором этаже. Там стояло с десяток столов, за которыми скрипели гусиными перьями мелкие чиновники. Их руководитель сидел в дальнем конце у окна за широким и длинным столом, накрытом темно-красной скатертью, длинной, почти до пола, на стуле с высокой резной спинкой. В резьбе цветы чередовались с крестами. Диего де Сарате не было и тридцати. Мне показалось, что его черные волосы завиты, а не кудрявы от природы. Тонкие усы-стрелки подносом на узком смуглом лице, а на подбородке черный «плевок» волосин. Дублет золотого шитья с длинными рукавами и прорезями на плечах, белым гофрированным воротником шире тех, что носили в Роттердаме и уже закольцованным спереди, и белыми кружевными манжетами. На левой руке три золотых перстня с рубинами, а на правой — два с коричневыми гиацинтами. На столе по левую руку лежала трость из черного дерева с позолоченным набалдашником в виде земного шара, по которому плыла каравелла, а по правую стоял массивный серебряный кубок емкостью в пол-литра, в который наливал белое вино из серебряного кувшина пожилой слуга в золотой ливрее.

— Добрый день, синьор де Сарате! — поздоровался я на испанском языке.

Главный интендант снисходительно кивнул в знак приветствия и спросил:

— Кто ты такой?

Я представился подданным испанского короля с острова Мальта, оказавшимся здесь волею разгневанного моря. Главный интендант что-то слышал про скитания рыцарей-госпитальеров. Он счел, что я такой же ревностный католик, как и они, после чего посмотрел на меня все еще сверху вниз, но под менее острым углом.