Морские КОТики. Крысобои не писают в тапки!

– Может, ты и прав, – улыбалась в ответ «двуногая». – Может, и правда пора делать большой театр, а не детский клуб для десяти малышей.

– Поговаривают, что в жюри будет великий греческий режиссёр Сократис Теодолос. Он дал путёвку в жизнь тысячам любительских театров! – продолжал Панайотис. – Главное – его зацепить. А мне передали, что старик Сократис обожает свирель, он сам родом из деревни и от свирели начинает рыдать. А ещё он обожает кошек! Ваш номер просто безукоризненный! Настоящий греческий! Кто ещё может победить на этом конкурсе, кроме нас, греков?

В любом случае Греция и Вселенная ждали этого номера. И Афина так старательно повторяла перед зеркалом отточенные па, что Фотини откинула последние сомнения и решилась – вперёд, навстречу Греции, навстречу Вселенной.

Так они и отправились на теплоход – Фотини, волшебная свирель в багаже и Афина в корзинке. На трапе Фотини застряла из-за дурацкого «двуногого», который с чемоданом и переноской с ошарашенным беспородным чёрным котом встал так, что загородил весь проход. Пришлось выслушать непонятные «сорри!», «икскюзми!» и «господибожекакаянеловкость!», с одной стороны, и ехидные смешки и издёвки от тощего рыжего, на плече у которого спал жирнющий рыжий котище, – с другой.

Наконец «пробка» рассосалась, Афина торжественно вплыла на борт в корзине не менее торжественно взошедшей на борт Фотини, которая получила от стюарда рекламные проспекты и приглашение на участие в корабельном конкурсе самодеятельности – празднике Посейдона. Впереди их ждала новая прекрасная жизнь.

Глава четвёртая, в которой Ричи знакомится с Посейдоном

Столько воды сразу Ричи не видел никогда. Вода шумела солью, плескалась рыбьими хвостами, билась о берег волнами, шуршала морскими камушками, звенела брызгами, смеялась каплями, и всё это в маленькой кошачьей голове звучало неясной угрозой. И хотя прежде кот ненавидел переноску, в которой сидел, сейчас он испытывал к ней благодарность – за сухость и какие-никакие стены. Они закрывали его от невообразимой широты моря, в которое его «двуногий» сдуру решил забросить их обоих на каком-то малонадёжном судёнышке.

Сам Посейдон, огромный, могучий, бесконечный, словно уже схватил своей мокрой лапищей котектива за шкирку.

Тут Ричард, конечно, немного перегибал палку, занижая размеры старенького теплохода, на который «двуногий» волок переноску и свой чемодан. Теплоход был многопалубный, уж четыре-то яруса он точно успел заметить, даже не высовывая нос из переносной сумки, а лишь прижавшись янтарным глазом к сетке, через которую к нему поступал воздух. Несмотря на то, что изначально судно было грузовым, верхняя палуба была отдана пассажирам, там же находился небольшой бассейн – будь они неладны вместе с этим мокрым-премокрым морем! «Двуногие», верно, совсем обезумели, если в огромной луже им нужны ещё и лужи поменьше! Наверняка в каждой из сотни комфортабельных и не очень кают тоже были ванная, раковина и даже какое-нибудь джакузи!

Море пугало Ричарда таинственным древним страхом. Вроде ни одной конкретной истории о том, как его знакомого кота сгубила бы солёная стихия, он не помнил. А вот суеверий – хоть отбавляй. Правда, у суеверий всегда были вполне обоснованные истоки.

Взять, к примеру, отвратительное свойство воды влиять на запах. Если от Ричи будет нести как от половой тряпки, он вряд ли сможет затаиться за углом незамеченным и раскрыть какое-то мало-мальски важное дело! Ведь мокрый кот воняет не хуже блохастой псины, будь он хоть трижды чистюля и франт, каких свет не видывал, стоит слегка подмочить шерсть – пиши пропало!

А это мерзкое ощущение промозглости? Когда любой ветерок пронизывает до костей, будто ты рыбий скелет, а не уважающий себя пушистый царь природы! Вымывая воздушные подушки в шерсти, вода заставляет в любую жару зябнуть даже самого морозостойкого кота!

Ричи вспоминал рациональные объяснения водобоязни своих знакомых котософов, готовых часами за миской валерьянки раскладывать по мисочкам свои мяумудрости, лишь бы побороть навязчиво колотивший его страх упасть за борт прямо в переноске. «Двуногий», словно назло, не торопился и застрял на этом зыбком трапе, перекидываясь со случайными беднягами ничего не значащими фразами.

Кот продолжал перебирать в голове воспоминания из бесед разных лет. На мокрую шерсть, например, очень быстро и очень много налипает грязи и бактерий! И если потом начать себя вылизывать и наесться пуд грязищи, так и кишечные колики можно подхватить! Кому потом икающий больной котяра будет нужен? Ни одна уважающая себя кошка даже не взглянет на облезлого оборванца!