Морские КОТики. Крысобои не писают в тапки!

— Мы с Роном были далеко, в самой глубине трюма, следили за проклятыми серыми тварррями. Нам нужно заниматься своей работой, несмотря на всю эту собачью черрртовщину, которая здесь происходит. Мы разрабатывали новую тактику и стррратегию, чтобы поотрывать хвосты этим грррызунам.

Рон мяукнул в подтверждение слов своего командира. «Что ж, вроде тут всё чисто, — подумал Ричи, — хотя…»

— Вы всё время видели друг друга?

— Конечно, нет, — без запинки ответил Рон. — Нам надо было проверить каждому свой участок трюма.

— Это заняло минут двадцать, — кивнул Маршал.

Тренированный кот с лёгкостью успел бы добежать до грузового трюма из любого крысиного закоулка, так что их слова ничего не доказывают. А может, они просто сговорились обеспечить алиби друг другу? Нет, и этим доверять нельзя. Оставалась только Лучиана.

«Маусхантерша» с усмешкой вышла вперёд и уверенно заговорила, глядя всем в глаза:

— Ну, я точно тут ни при чём. В момент взрыва я как раз разговаривала с нашим чернявеньким котективом. Надеюсь, ко мне у Ричи нет вопросов?

Ричи призадумался, подёргивая усами и играя хвостом. Получается, что Лучиана не могла толкнуть трубу, в это момент она была рядом. Стоп! А что, если ей вовсе и не нужно было толкать эту трубу? Она могла просто установить её в нужном положении, и через некоторое время та сама покатилась от крена корабля и сшибла железные листы! А Лучиане в это время оставалось только сидеть и делать себе надёжнейшее алиби!

Он ещё раз обернулся на боевую кошку, та смотрела на Афину и морщила нос, будто понюхала апельсиновую корку, а взгляд у неё был такой, что, если бы Лучиана умела пускать лазерные лучи из глаз, как суперкот, то эгейская кошка уже превратилась бы в кучку пепла. Афина, в свою очередь, с сомнением разглядывала Элефанта, а великан, призвав на помощь всё мужество, старался не тушеваться под прицелом прекрасных кошачьих глаз. Да уж, понятнее ситуация не стала.

Маршал неожиданно издал протяжное разочарованное шипение и закрыл мордочку лапой, «маусхантеры» с интересом повернулись к своему командиру. Он пружинисто вскочил на четыре лапы и вышел на середину кот-компании, оглядывая своих солдат. Его жёлтые пронзительные глаза искрились от ярости, а хвост колотил по бокам, как у собаки.

— Коты и угодники! — грозно рыкнул он. — Вы только посмотрррите на себя, во что мы превррратились! Чем, крысиный король меня подери, мы занимаемся? Вместо того чтобы вести безжалостную войну с вредителями, вместо того чтобы душить подлых мышей в нижних трюмах, мы сидим здесь и плетём шашни, словно какие-нибудь сухопутные шлейки! Интриги, страсти, ррревность, самки, самцы… Х-х-тьфу!

Морские котики сидели, глядя в пол, и никто не решался поднять глаза на своего командира.

— Вот что, отррряд! Слушай мою команду! Кто хочет жить мирной жизнью, как гражданские, — пусть пррроваливает с моего корабля к морскому псу под хвост! Любитесь, женитесь, котитесь, делайте, что хотите, только не называйте больше себя «маусхантерами»! С меня хватит! Валите на верхнюю палубу плясать перед «двуногими», может, они почешут вам брюшко и нальют в мисочку молочка. А я пойду вниз, в восьмой трюм драться. Я давно ррразучился любить, но убивать крыс умею отлично, так что если никто из вас не пойдёт со мной — значит, я пойду один!

Маршал отошёл и сел рядом с дверью, демонстрируя образцовую военную выправку, усы боевито топорщились от гнева, а жёлтые глаза светились в темноте, словно фары какой-то грозной военной машины.

Ричи из своего угла внимательно следил, как отреагируют коты на брошенный им вызов. Неужели они оставят своего командира? Может быть, кто-нибудь выдаст себя и прольёт лучик света на это запутанное дело? Морские котики сидели беззвучно, обдумывая слова Маршала, не было слышно ни малейшего мява, никто даже не шевельнул коготком, чтобы прогнать приблудную блошку или поправить спутавшиеся усы. Но, наконец, рядом с ним возник гибкий силуэт кошки. Лучиана будто бы материализовалась из сумрака подсобки, неслышно проскользнув мимо обомлевшего Ричи. Легкий сквознячок создал бы больше шума, чем эта кошачья тень на мягких лапах. Спецкошка села рядом со своим командиром и принялась как ни в чем не бывало вылизывать переднюю лапу. Маршал едва заметно скосил на неё жёлтый глаз и с вызовом уставился на оставшихся морских котиков.

Через пару мгновений Рон, очнувшись от тяжёлых раздумий, тряхнул ушами и осторожно сделал первый шаг, словно пробовал лапой холодную воду, и неторопливой рысцой двинулся к ним. Элефанту ничего не оставалось, кроме как со вздохом присоединиться к остальным. Конечно, в широкой груди старого служаки были ещё свежи воспоминания о ласках очаровательной кошки, и прокушенный нос до сих пор ныл, напоминая, что нужно бы при случае проучить наконец галльского выскочку, но служба есть служба. Кошечек много, а служба одна, — кажется, так говорил его Генрих, или как-то очень похоже.