Морские ворота

Он молчит. Еще в школе ему приходилось стоять в такой же позе, опираясь на правую ногу, склонив голову, храня молчание, и из-за этого его считали упрямым и скрытным, хотя он искренне пытался подобрать нужные слова, чтобы все объяснить. Но он словно блуждал в потемках. И вечно перед ним стоял судья: мать, учитель, сержант, полицейский, а вот теперь его жена твердит тем же злобным тоном, что и все прочие:

– Отвечай же! Скажи хоть что-нибудь!

– Ладно тебе! Нечего орать. Да. Это я… Я все подстроил.

– Почему?

– Чтобы посмотреть…

– На что посмотреть?

– Посмотреть, что будет с нами… с обоими… Можем ли мы продолжать жить так дальше…

Она силится понять. Сжимает губы. Прищуривает глаза. Все это ее отнюдь не красит.

– Что это значит?

– А то, что с меня довольно.

– И ты решил меня убить?

– Да нет же. Не обязательно тебя… Это вроде как пари… да-да, вот именно, пари.

– Ты совсем спятил.

– Возможно. Мне это уже говорили.

Она молчит. Рушится ее убогий мирок, где все так легко раскладывалось по полочкам. Он переступает с ноги на ногу. Делает шаг вперед. Она отскакивает так поспешно, что наталкивается на витрину.

– Не смей ко мне прикасаться!

Ее голос охрип. Она уже готова была позвать на помощь! Не спуская с него глаз, она потирает ушибленную руку.

– Я тебе ничего не сделаю, – говорит он.

– Да ведь ты меня чуть не убил!

Она все еще считает, что он задумал убить ее. До нее никак не доходит, что сам он рисковал еще больше.

– Тебе это так не пройдет!

И другие реагировали точно так же. Произносили те же самые слова. Бросали в лицо те же угрозы. И наказание у них всегда было наготове.

– Собираешься донести на меня в полицию! – догадывается он. – Да кто тебе поверит? Я же сидел рядом, на месте смертника. Даже ремень не пристегнул.

Она до того потрясена, возмущена, выведена из себя, что едва не плачет.

– Я с тобой не останусь! – выкрикивает она.

– Я тебя не держу.

– Я посоветуюсь с адвокатом. Клянусь, ты за это дорого заплатишь!

Он бы сильно удивился, не заговори она о деньгах. Он пристально осматривает ее с головы до ног… Белый костюм от известного кутюрье… Витой золотой браслет… Дорогая сумочка… Она для него куда более чужая, чем туземец с берегов Амазонки.

– Идет, – говорит он. – Разведемся!.. Так будет лучше.

Ситуация проясняется. Вероника понемногу успокаивается. Она знает, что следует предпринять, чтобы получить развод. На секунду она выглядывает наружу. Там рабочие возятся с «триумфом». Она старается говорить потише:

– Так это правда? Ты решил?

– Да.

Она еще колеблется. Он ждет, теперь уже с нетерпением. Сейчас он уже ни о чем не жалеет. Перед ним открывается будущее. Он готов на любые уступки. Лишь бы поскорее покончить с этим!

– Я буду тебе платить алименты, – обещает он, – если дело в этом.

– Алименты? Где уж тебе!

Она добавляет:

– А до развода как мне себя обезопасить?

В недоумении он переспрашивает:

– От чего обезопасить?

– Не придуривайся! Откуда мне знать, что ты еще можешь выкинуть?

– Я? Да чего тебе бояться?..

Ничего она не поняла. И никогда не поймет. Для нее он навсегда останется подлым мелким преступником. У него вырвался презрительный смешок.

– Ясно, – сказал он. – Ты мне не доверяешь.

– Еще бы!

– Так чего же ты хочешь?

– Хочу… чтобы ты подписал документ.

– Чушь какая-то. Объясни, чего тебе надо.

– Чтобы ты написал, что пытался меня убить.

– Ну нет. Ни за что. И не надейся.

Она отступает к двери.

– Я сейчас их позову. Скажу, что ты нарочно испортил колесо, что ты сам мне признался.

Вероника приоткрывает дверь.

– Не двигайся, а то закричу!

– Да на что тебе такая бумага?

– Я положу ее в конверт и оставлю у своего адвоката. Понял зачем? Если ты только вздумаешь…

– «Вскрыть в случае моей смерти!» – сказал он. – Смех, да и только!

Ему уже тошно от этой перепалки. В другое время он бы держался получше. Но ведь он столько перенес! К тому же в каком-то смысле он и правда пытался ее убить. Бесполезно выдумывать отговорки: она вполне могла разбиться вместе с ним.

– Уж не знаю, что ты имеешь против меня, – продолжает она. – Но так мне будет спокойнее. Поставь себя на мое место.

Их послушать, так и впрямь придется вечно ставить себя на их место. А на его место кто-нибудь хоть раз пытался встать? Он подвигает к себе стул. Господи, до чего он измучен. Она отпускает дверь, и та со слабым хлопком закрывается у нее за спиной. Вероника подходит к нему поближе.

– Я прошу тебя черкнуть всего пару строк, – настаивает она. – Имей ты хоть немного совести, ты бы не спорил… Для тебя это даже важнее, чем для меня: ты сейчас в таком состоянии, что сам должен себя остерегаться, бедный Рауль.

– Ради Бога, давай без нотаций.

Он порылся в карманах, вынул блокнот и приготовился писать прямо у себя на колене. Между тем ум его мечется в поисках выхода.

– Знаешь, – говорит он наконец, – эта бумага ничего не будет значить. Стоит только пораскинуть мозгами, и сразу ясно, что тут что-то не так.

Пожав плечами, он добавил: