Морской фронт

В приказе флоту ставилась задача: оборонять Ленинград с моря, не допускать обхода флангов наших армий морским путем. От нас требовалось укрепление морских флангов армий постановкой минных заграждений, выделением артиллерийских кораблей, постоянной огневой поддержкой сухопутных частей. Нашей обязанностью оставалась разведка противника на морском направлении, действия на его морских коммуникациях, оборона Моонзундских островов и базы Ханко.

Ночью в штабе никто не отдыхал. Прежде всего, надо было определить место минных постановок. Вдоль обоих берегов Финского залива сухопутные части с упорными боями отходили на восток, и было нелегко выяснить, где именно находятся сейчас их фланги. Для постановки мин выделили отряд кораблей в составе минного заградителя, миноносца, тральщиков и катеров-охотников.

Командира минного заградителя капитана 1 ранга Н. И. Мещерского, назначенного командиром отряда, вызвали в штаб. Комфлот разъяснил ему обстановку, приказал немедленно принимать мины и готовиться к походу. Всегда спокойный, уравновешенный, Мещерский ответил: «Есть!» — и, выйдя из кабинета комфлота, сейчас же позвонил по телефону на корабли, отдал необходимые распоряжения.

Я подписал ряд предварительных распоряжений: начальнику тыла о срочной подаче мин на корабли, командиру охраны водного района — о производстве предварительной тральной разведки мест минных постановок.

В комнате с затемненными окнами за большим столом склонились над картой офицеры-операторы. Обдумывают порядок действий. Уже много часов работают, производят расчеты.

Устал флот. Устала армия. Но время не ждет, надо торопиться, напрягать все силы. Об этом властно напоминает неумолкающий гул канонады, от которого дрожат и звенят оконные стекла. Канонада гудела под стенами города, ее с тревогой слушали все ленинградцы, от мала до велика, верили нам, надеялись на нас.

Наконец планы минных постановок утверждены командующим флотом, и исполнительные документы вручены командирам кораблей.

С рассветом 1 сентября корабли начали ставить мины в Копорском заливе, у острова Сескар, где уже была обнаружена вражеская подводная лодка, под южным берегом, в районе Шепелевского маяка, и под северным, у маяка Стирсудден. Постановки были произведены успешно, без особых помех со стороны противника. Неоднократно появлявшаяся подводная лодка была отогнана глубинными бомбами. Тем временем наши канонерские лодки вели артиллерийский огонь по наступавшей вражеской пехоте в районах Копорского залива и в окрестностях Сестрорецка. Стрельба их пушек перекрывалась мощными залпами 180-миллиметровых орудий железнодорожной артиллерии на южном берегу и 10-дюймовых пушек северных Кронштадтских фортов, бивших по крупным целям в глубине расположения фашистов.

23-й армии при поддержке флотской артиллерии удалось остановить гитлеровцев на линии старой государственной границы. Но ведь это всего в тридцати километрах от Ленинграда!

В воздухе стоял могучий гул. Если на время умолкали форты, огонь открывали линейные корабли или крейсер. Кронштадт был грозен. Десятки его орудий метали снаряды во врага. Как правило, стрельба велась с помощью береговых корректировочных постов и отличалась большой точностью.

Противник ожесточенно штурмовал Ленинград, намереваясь занять его с ходу. Корабли и Кронштадт он пока не трогал. Хотя гитлеровская пропаганда не раз по радио объявляла, что Балтийский флот, как сила, уже не существует, однако воздушную разведку Кронштадта фашисты производили изо дня в день. Мы, к сожалению, очень плохо боролись с самолетами-разведчиками, поздно их обнаруживали, и потому зенитный огонь был малоэффективным, а истребительной авиации в Кронштадте почти не было, она действовала на фронте под Ленинградом. Ни одного разведчика мы не сбили тогда. Комфлот часто вызывал по этому поводу командующего авиацией генерала М. И. Самохина, требуя принять самые решительные меры, но, видимо, сделать это было не так-то просто, так как истребительная авиация была в оперативном подчинении фронта. Мы жестко требовали, чтобы корабли не стояли подолгу на одном месте, а с уходом воздушного разведчика обязательно меняли свою диспозицию. Трудно было в условиях навигационных ограничений кронштадтских рейдов маневрировать даже миноносцам, не говоря уже о крейсере и линкорах. Но, используя Морской канал, Большой и Восточный рейды, мы все же стремились передвигать корабли, не давать им «застаиваться»…

Бухта Койвисто

Я подписал документы на минные постановки, еще раз поговорил с Н. И. Мещерским и вышел в штабной садик глотнуть свежего воздуха. Но тотчас услышал возглас:

— Товарищ начальник штаба, вас срочно требует командующий флотом!

Вбегаю в ярко освещенный кабинет. Комфлот стоял, склонившись над сухопутной картой, разложенной на специальном столе в углу кабинета. Увидев меня, он сказал: