Морской герой

У командора задумано, чтобы «Белого Орла» подтянули ближе к берегу, где он примет на себя главный огонь противника. Вот уже закреплен буксирный трос, матросы на галере наваливаются на весла, и большой корабль с высокими мачтами и мощным такелажем начинает медленно скользить мимо батареи на островке, меньше чем в кабельтове от пушкарей. Они стреляют со всей скоростью, с какой можно забить заряд и запалить фитиль. Пушка на берегу бьет сильнее пушки на борту корабля. Корабль смягчает отдачу, оттого и выстрел слабее. К тому же командор не торопится открывать огонь. Пушки на острове метят высоко. Ядра поражают такелаж, на палубу падают реи. Паруса хлопают, взмахивают, будто крылья подраненной птицы. И тут командор приказывает дать залп.

Он полагается на своего старого доброго щербатого Тёндера, который, чертыхаясь, скачет по палубе на деревянной ноге. Тёндер умеет направлять пушкарей, умеет и выбрать минуту для залпа. Фрегат почти миновал островок, над кораблем струится дым, и на берегу уже тешат себя надеждой: сейчас взорвется?.. Тем временем Тёндер навел на цель все пушки правого борта и переправил туда же три мортиры с левого. Фрегат обращен бортом к острову. Фарватер узкий. И следует залп страшной силы.

Он поражает мишень без промаха, на воздух взлетает сарай, горящие обломки сыплются на людей. С палубы «Белого Орла» командор видит, как слетает с лафета пушечный ствол, видит подброшенное вверх безжизненное тело, которое в падении ложится поперек ствола. Однако шведы открыли огонь уже и с другой стороны.

Правда, стоящая там батарея расположена не столь выгодно и первые ядра шлепаются в море между галерой и фрегатом, не задев буксирного троса. Тут же следует залп с «Козерога». Он явно оснащен тяжелой артиллерией. Вся сила залпа приходится на «Луизу Шарлотту», и она медленно кренится на бок, но матросы — те, что еще живы, — не бросают весел и продолжают буксировать фрегат ближе к берегу.

По палубе «Белого Орла» катится шведское ядро. Видно, угодило в дубовую доску, но не пробило ее и отскочило назад. Корабль кренится, и дымящееся ядро катит прямо на бадейку с порохом, только что поднятую из крюйт-камеры матросом, тот подпрыгивает высоко в воздухе, наступив на острый снарядный осколок, но в это время мимо пробегает боцман Расмюс Стува. Видит раскаленное ядро и бадейку с порохом. Тотчас смекает, что сейчас может произойти. Стоит взорваться одному фунту пороха, как и весь остальной туда же, огонь распространится на крюйт-камеру, и корабль взлетит на воздух со всей командой.

Он хватает ядро голыми руками, вскрикивает, бросает его в море и ревет, чтобы дали воды остудить руки. На палубе нет воды. Обезумев от боли, он прыгает через борт — прыгает с подветренной стороны, настолько он еще соображает, с наветренной стороны стреляют шведы. Уходит под воду, словно мешок с камнями. Всплывает и обнаруживает к собственному удивлению — сам рассказывал потом, — что еще не разучился плавать по-собачьи, как плавал мальчишкой.

Добирается до борта фрегата.

Ему бросают конец.

Он хватает конец, обдирая сожженные ладони, но держится крепко, и его поднимают наверх.

Тем временем огонь грозит атласным туфлям.

Туфли лежат в каюте командора. В бессонный ночной час Гроза Каттегата достал их, чтобы полюбоваться. Но что-то — что именно, нам неизвестно, — прервало короткое молчаливое созерцание. Так и остались туфли на столе. Сейчас в каюте сидит пленник, барон фон Стерсен, прикованный к ножке стола. Барон — важный пленник. Каюта командора — наиболее надежный бастион, если шведы попытаются взять фрегат на абордаж. Но и сюда просачивается пороховой дым. И голову фон Стерсена посещает недобрая мысль: «Тебе ведь дозволено выкурить трубочку?..»

Он закуривает.

Обливаясь потом от страха, когда на фрегат обрушиваются залпы береговых батарей, он в то же время одержим радостным возбуждением: «Есть надежда? Если Гроза Каттегата будет разгромлен, тебе может представиться возможность бежать». С глубоким презрением вспоминает он, что командор, этот выскочка, который и по-датски толком говорить не умеет, вынужден был обратиться за помощью, чтобы определить, в самом ли деле туфли из настоящего атласа.

Он вытряхивает из трубки искры на атлас.

Туфли начинают тлеть.

В это время входит камердинер Кольд.

Сегодня он пристегнул к поясу шпагу и выглядит препотешно, словно к здоровенной колбасе прицепили швейную иглу. Но приказ есть приказ: все на борту должны быть вооружены. Кольд бледнеет от ужаса. Горит имущество командора. Кольд знает свой долг. Ему все ясно. Он выхватывает шпагу и орет на ядовито улыбающегося фон Стерсена:

— Молчать! Или ты умрешь сей же час!..

Кольд человек начитанный, в комедиях, которые попадали ему в руки в Копенгагене, действующие лица именно так говорят в драматические минуты. Внезапно «Белый Орел» содрогается от нового залпа шведов. Кольда бросает вперед. Он роняет шпагу, и она втыкается в пол, точно вилка в масло, рядом с его ногой. Кольд падает грудью на стол и гасит горящие туфли.