Морской Ястреб. Одураченный Фортуной. Венецианская маска

– «Генерал Бонапарт склонен совершать своевольные и неосмотрительные поступки. Что касается casus belli, то старайтесь укротить его нетерпение и предотвратить преждевременные действия. Это должно быть сделано с соблюдением всех формальностей. С этой целью не стесняйтесь в случае необходимости использовать предоставленные Вам полномочия».

Дочитав этот отрывок, он сложил письмо и сразу засунул его вместе с другими во внутренний нагрудный карман. Было бы крайне нежелательно давать письмо Вийетару в руки, так как Марк-Антуан не столько читал написанное, сколько импровизировал.

– В письмах нет ничего такого, что оправдывало бы ваше беспокойство по поводу того, что я читаю их с опозданием, – заметил он. – В них не сообщается ничего нового для меня, а распоряжения я уже выполнил. – Он бросил взгляд на Вийетара и спросил насмешливо: – Так вы хотите знать, где я был?

Услышанное произвело впечатление на Вийетара, хотя кое-что он воспринял с пренебрежением. Тем не менее он поспешил уверить Марк-Антуана, что его это интересует, потому что он беспокоился о нем.

Жакоб, навострив уши, старательно делал вид, что поглощен своей работой.

Речь Марк-Антуана стала менее высокопарной, но зато более язвительной.

– В качестве полномочного представителя Директории я занимался делами, которые вы считаете ниже своего достоинства, – выполнял функции агента-провокатора. Если точнее, то я был с моим другом капитаном Пиццамано в форте Сант-Андреа. Теперь вы, возможно, понимаете, почему у одного из этих мягкотелых венецианцев хватило пороха сделать выстрел по французскому военному кораблю.

У Вийетара глаза полезли на лоб, он подался вперед.

– Святые угодники! – только и смог он произнести.

– Вот так. Могу считать, что с ролью провокатора я справился успешно.

Вийетар хлопнул по столу ладонью:

– Теперь мне все ясно! То-то я не мог поверить своим ушам, когда услышал эту новость. У этих изнеженных аристократов кишка тонка для этого. Но не было ли это излишне? Верона – вполне достаточный предлог для войны.

– Ну, лишний предлог не помешает. И к тому же вести о событиях в Вероне тогда еще не дошли до форта Сант-Андреа, так что «Освободитель Италии» был тем шансом, которого я ждал. Я подергал за ниточки, и марионетка Пиццамано послушно создал ситуацию, в которой открытие военных действий стало абсолютно оправданным.

– Да-а… Это вы здорово провернули, – изумленно проговорил Вийетар.

– Да. Но я не хочу, чтобы искали козла отпущения и приписывали ему то, что сделал я.

– Как это?

– Я сегодня прервал важную работу, чтобы прийти сюда и спросить вас, что за болван отдал приказ об аресте Пиццамано.

– Болван?! – Наконец-то Вийетар нашел за что зацепиться. – Может быть, вы выберете какое-нибудь другое слово, если узнаете, что приказ отдал генерал Бонапарт.

Но на Марк-Антуана это не произвело впечатления.

– Болван остается болваном, командует ли он Итальянской армией или добывает древесный уголь в Арденнском лесу. Генерал Бонапарт показал себя выдающимся военачальником, лучшим в Европе на сегодняшний день…

– Ваша похвала очень обрадует его.

– Надеюсь. Но меня не радуют ваши саркастические замечания, которыми вы прерываете меня. О чем я говорил? А, да. Возможно, генерал Бонапарт гений в вопросах ведения войны, но данный вопрос не военный, а политический. С политической точки зрения арест капитана Пиццамано – первостатейный ляпсус. Я сделал его героем, но не собирался делать его к тому же мучеником. Это не просто излишне, но и опасно, чрезвычайно опасно. Это может создать серьезные проблемы в Венеции.

– Да кого они волнуют? – бросил Вийетар.

– Любого человека, кто хоть чуточку соображает. Меня, в частности. И я уверен, что членов Французской директории это волнует тоже, причем очень сильно. Глупо создавать проблемы, когда этого можно избежать. Поэтому, Вийетар, я буду очень вам обязан, если вы сейчас же отдадите приказ об освобождении капитана Пиццамано.

– Об освобождении Пиццамано?! – Вийетар был вне себя от возмущения. – Освободить этого безжалостного убийцу французов?

Марк-Антуан пренебрежительно отмахнулся:

– Оставьте эту риторику для официальных речей. Между нами она ни к чему. Я требую немедленного и безоговорочного освобождения этого человека.

– Ах, вот как? Вы требуете? А Бонапарт потребовал арестовать его. Непримиримый конфликт двух великих умов. Значит, вы бросаете вызов Маленькому Капралу?

– Я представляю Директорию и делаю то, что, по моему мнению, директора потребовали бы от меня. Если надо, я брошу вызов хоть самому дьяволу, Вийетар, и меня это нисколько не смутит.

Взгляд исполняющего обязанности был жестким, как никогда. Но в конце концов он пожал плечами и фыркнул с независимым видом:

– В таком случае напишите этот приказ сами.

– Я уже сделал бы это, если бы моя подпись что-нибудь значила для венецианского правительства. К сожалению, моя аккредитация не распространяется дальше нашего посольства. Мы тратим время впустую, Вийетар.