Морской князь

Присутствие кутигурской полусотни заложников вызвало огромный интерес у всех союзников, в дарникский стан потянулись и ромеи, и хазары, и луры. Всем интересно было не только рассмотреть, но и потрогать кутигур руками. Их длинные стрелы со свистками, пики с хвостами, железные и действительно каменные булавы вызывали самый живой интерес. Отдав приказ начинать походное движение, Рыбья Кровь специально подзадержался возле заложников и дождался, чего хотел: один из дарникских полусотских достаточно бесцеремонно захотел посмотреть, какие доспехи находятся у кутигурского воина под овчинным кафтаном, за что кутигур его оттолкнул так, что словенин едва не упал.

– Привязать к повозке! – распорядился князь.

Полусотского вместе с его оруженосцем тут же привязали на поводке к одной из повозок, но если полусотский как младший воевода был оставлен в одежде, то его оруженосец раздет догола, а всю его одежду, как водится, вместе с оружием завязали в большой мешок, который оруженосцу предстояло до конца дня тащить на спине. Причем эта повозка должна была двигаться все время на виду у заложников.

На круглых бесстрастных кутигурских лицах по этому поводу трудно было прочитать какие-либо чувства, но уж недовольства от такой расправы над их обидчиком там точно не было.

– Можно мне посмотреть на твое войско? – попросила Калчу.

Князь не возражал, и, едва войско тронулась в путь, она поехала бок о бок с Дарником, внимательно все разглядывая.

«Может быть, это и есть главная цель ее добровольного пленения, – подумал Рыбья Кровь, – узнать нашу силу и возможности изнутри».

Вскоре к ним присоединился Леонидас, ему тоже хотелось получше рассмотреть необычную воительницу, степную амазонку, как он ее назвал. От его внимания не ускользнула изуродованная рука Калчу.

– Интересно, в какой битве ей так по руке попали? – вслух прикинул он, зная, что кутигурка не понимает по-ромейски.

– Шесть лет назад она была у меня в плену, и ей эти пальцы отрубили по моему приказу, – Дарник не упустил случая подразнить мирарха.

Тот изумленно посмотрел на князя, потом вопросительно оглянулся на едущего позади Корнея. В ответ воевода-помощник лишь выразительно развел руками: ну да, отрубили сорока пленницам по три пальца – с кем не бывает!

– И она как на это… простила тебе? – Любопытство прямо распирало ромея.

– Откуда я знаю, сам спроси у нее, – пожал плечами Дарник.

Леонидас знаком подозвал к себе стратиота из охраны, знающего хазарский, и через него спросил у Калчу:

– Князь сказал, что твои пальцы отрубили по его приказу, это так?

– Он сделал это, чтобы я больше никогда не могла сражаться против него, – спокойно ответила Калчу.

– А ты никогда не хотела ему отомстить за это? – был следующий бесцеремонный вопрос мирарха.

– Из-за этой раны я перестала быть воином, зато сумела стать тысячской.

– А твой муж, он как к этому относится?

– Мой муж тогда тоже попал в плен к князю Дарнику и был отпущен вместе с нами. Пальцы у него все остались целы. Но его вместе с другими пленниками-мужчинами наши тарханы приговорили к смерти. Князь Дарник все рассчитал очень хитро и точно.

– А почему именно три пальца, а не всю руку? – Этот вопрос предназначался уже Дарнику.

– Я боялся, что без руки кутигуры женщин тоже казнят. Но у меня же мягкое сердце. К тому же я полагал, что из-за этих трех пальцев они не станут больше посылать в бой остальных своих женщин. Так потом и случилось, – Рыбья Кровь постарался ответить предельно правдиво.

Мирарх недоверчиво смотрел то на Калчу, то на Дарника, не в силах свести воедино их явную теперешнюю приязнь друг к другу.

Проехав вдоль всего поезда и оставив у головного отряда Леонидаса, мудрый палач и его не менее мудрая жертва направились в хвост войска в сопровождении всего лишь десятка телохранителей, чтобы взглянуть на новое прибавление войска.

– Тебя, кажется, давно никто в плен не брал, – неодобрительно бурчал за спиной Корней. Дарник его не слушал.

В полуверсте от тылового хазарского охранения двигались кутигурские конники, по пять всадников в ряд, почти за каждым из них в поводу шла или вьючная, или запасная лошадь. У многих конников помимо пик и луков имелись короткие метательные копья – словом, в вооружении они мало чем уступали стратиотам и бортичам. Хазарский сотский из тылового охранения заметно нервничал от такого опасного следования за собой, но ничего не поделаешь – приходилось как-то с этим мириться.

При виде своей тысячской рядом с Дарником и десятью княжескими телохранителями под Рыбным знаменем, кутигуры насторожились, подтянулись и смотрели только на Калчу и князя. Казалось, только подай тысячская знак, как они всей силой ринутся на горделивую дарникскую свиту. Дарник искоса поглядывал на свою спутницу: нет ли у нее такого соблазна? Но Калчу хранила полное спокойствие, и, объехав весь кутигурский отряд, княжеская кавалькада повернула обратно.

– У тебя здесь не больше пяти сотен воинов. Почему не тысяча? – поинтересовался у Калчу Дарник.

– Еще пять сотен со свежими лошадьми разбросаны на пути к орде.