Морской охотник. Домик на реке

Багор этот у него, вероятно, сохранился с тех времен, когда он работал на сплаве леса. Коля много раз видел у сплавщиков такие багры.

- Утопленников? - переспросил Коля.

- Утопленников, - повторил Архипов. - Потому что под мостом от затонувших быков такое бурление, что даже капитаны буксиров проходят там с опаской. Не зная, не пройдешь. А когда мне один колхозник встречный сказал, что вниз по течению в камыше перевернутый челнок лежит, я больше не сомневался.

- Челнок не потонул? - спросил Степочка с внезапным любопытством.

- Я нашел его тут, за островом, в заводи, кверху днищем. Он застрял на корягах. Я там всю заводь багром переворошил, собирался раздеваться и нырять, да вдруг смотрю: на острове из трубы пустого дома дым валит. А я этот дом знаю. Жить в нем некому, он пустой стоит с того дня, как мост взорвали. Я перевернул челнок, влез, отпихнулся багром - и на остров.

Он еще строже нахмурился и сказал:

- Ну, идемте.

- Послушайте… - начал было Коля. - Вон там в чуланчике…

Однако не кончил, потому что Архипов не слушал его. Приподняв голову, Архипов рассматривал следы пуль на стене. Лицо его стало торжественным и суровым. Внезапно он поднял руку и снял с головы шапку.

- Да, - сказал он тихим, дрогнувшим голосом, совсем не так, как только что говорил с мальчиками, - это то самое место…

Он, казалось, забыл о том, ради чего пришел сюда, и стоял посреди комнаты, разглядывая углы и стены. Коля подождал немного, потом тихо спросил:

- А кто тут жил?

- Лоцман, - ответил Архипов, не глядя на него. - Переводил пароходы через перекат. Лоцман Козиков. В старые времена богатый был человек, пароходы свои имел. У него был самый большой пароход на реке - «Минерва».

- «Иван Мичурин»?

Архипов кивнул.

- В революцию пароходы у него отобрали. Он где-то пропадал, вернулся, женился на вдове лоцмана, поселился на острове и сам стал лоцманом. Потом овдовел. Хорошо реку знал! - Внезапно спохватясь, он прибавил: - Ну, хватит. Идемте, пожалуйста.

- Конечно, надо идти, - сказал Коля. - Но там в чулане… Нельзя же оставить ее совсем одну!..

Архипов сначала нахмурился, недовольный тем, что Коля ему возражает и не сразу идет к дверям. Но внезапно лицо его изменилось.

- В чулане? - воскликнул он в страшном волнении, пораженный догадкой. - Она вернулась?

Коля кивнул головой.

Архипов выпустил из рук багор и кинулся к чулану.

- Тише! - сказал Коля испуганно. - Она больна.

Архипов замер.

- Больна? - переспросил он шепотом. - Очень больна?

- Очень. У нее сильный жар. Иногда она ясно говорит, а иногда путается.

- Но она помнит?

- Помнит? - удивился Коля. - Что помнит?

- Как ждет ее Виталий Макарыч! Как он ее ждет!

- Это ее ждет Виталий Макарыч? Почему он ждет ее?.. Тише, она испугается!

Архипов осторожно приоткрыл дверцу чулана и заглянул в щелку. Сдерживая дыхание, он долго вглядывался, стараясь разглядеть в сумраке лежащую на сундуке девочку.

- Спит, - произнес он наконец шепотом.

Он тихо отворил дверцу и, ступая на носках, чтобы не шуметь, вошел в чулан.

Долго молча стоял он над девочкой, разглядывая ее бледное лицо.

- Как она изменилась! - тихо сказал он.

3

Через протоку Коля переправился на челноке. Весел не было - они безвозвратно погибли при столкновении с «Иваном Мичуриным», - но Архипов отдал Коле свой багор. Коля стоял посреди челнока, погружал багор в воду то справа, то слева и отталкивался. Протока была неглубока, багор всюду доставал до дна.

Вытащив челнок на берег, он бросил багор и побежал в деревню. Всю дорогу до деревни он бежал и потом бегом носился по дворам, разыскивая председателя колхоза. Председателя он нашел на току возле молотилки, белесого и поседевшего от пыли. Молотилка так гремела и стучала, что ни одного слова не было слышно, и Коля потратил немало труда, знаками убеждая председателя отойти в сторону, где не так шумно. Но, поняв наконец, что Настя заболела на острове и что с ней Архипов и Степочка, председатель очень взволновался: он хорошо знал и Настю и Архипова. Немедленно на остров в лодках были отправлены люди, а он сам пошел звонить в город по телефону.

Коля спросил у него, как поскорее добраться до города. Оказалось, что туда сейчас направляется колхозная грузовая машина, груженная морковью. На куче моркови в кузове сидели две девушки. Машина уже тронулась, когда Коля добежал до нее, и девушки, протянув ему руки, на ходу втащили его в кузов. Машина неторопливо потащилась, наполняя звоном и скрежетом леса, окружавшие шоссе. Девушки спокойно разглядывали Колю от макушки до пяток. Одна была босая, другая - в ботинках и полосатых шерстяных чулках, обе с кирпичными от загара лицами, с белыми крепкими зубами; хруст морковок у них на зубах был слышен сквозь грохот машины.

- Ты ешь, - сказала Коле босая девушка.

- А можно? - спросил Коля.

Ему очень хотелось есть.

- Отчего же нельзя!