Морской почерк

…Лёгкая волна покачивала катер. На востоке появилась светлая полоска, предвещая рассвет.

– Запропастился наш лейтенант, – подумал старпом.

В который раз смотрел он на безмолвный каменистый берег и думал, – то ли снега намело, то ли случилось что-то.

Старпом посмотрел на часы, стрелки показывали четверть пятого.

– Наверное, пора будить капитана, решил, было, старпом, но рука его замерла на трубке телефона.

И опять стал глядеть на темный берег…

Главное добраться до берега! – настойчиво внушал себе лейтенант Ивлев, не доберусь, тогда мне конец!

Замерзшие штанины холодили ноги. Каждый шаг совершался героическим усилием.

– Только бы добраться дол берега, – шептал, слабеющий лейтенант Ивлев.

Он попытался потереть щеки закоченевшими ладонями, но у него ничего не получилось. Шапка, казалось, примерзла к голове, клонило в сон, хотелось хотя бы на минуту присесть на какое-нибудь поваленное дерево или просто свалиться в снег и немного вздремнуть. Но Ивлев отдавал себе отчет, что ни в коем случае не следует поддаваться слабости и тем более искушению.

И он продолжал идти.

Наконец, Ивлев услышал шум прибоя.

– Море рядом, море рядом, – пронзила мозг отчаянная мысль, – я победил, я доберусь до берега, еще сотня-другая заснеженных метров и я увижу, и я увижу катер…

Ивлев попытался ускорить шаги, но ноги были словно чужие и не подчинялись его воле. Он стал осторожно спускаться вниз по тропинке, но, потеряв равновесие, рухнул, как подкошенный, в снег. Несколько раз он пытался подняться и не смог.

– Надо пустить ракету, надо пустить ракету, – шептал Ивлев.

Усилием воли он заставил себя пошевелить пальцами и через некоторое время все-таки извлек спасительные световые снаряды из бокового кармана рюкзака. Пальцы не сгибались. Ивлев никак не мог удержать ракету в руке и тогда сжав ее ладонями, он попытался выдернуть шнур зубами…но шнур оборвался. Отчаянье сковало Ивлева и некоторое время он лежал, ничего не предпринимая, и с тоской глядел на мигающие звезды. Только бы не уснуть, – думал он, – если оборвется шнур у второй ракеты – это конец! Но вторая ракета взлетела.

– Да, да! Она взлетела, – крикнул (так казалось ему) лейтенант Ивлев. На самом деле это был шепот засыпающего человека.

Зависшая над сопкой луна – последнее, что видел он, пытаясь держать глаза открытыми, но незаметно для его сознания они закрылись сами и лейтенант Ивлев погрузился в глубокий сон…

– Вот она, родимая! – неожиданно для себя крикнул старпом, – всё-таки доктор добрался до берега. Боцман! – тузик на воду, прихвати с собой моториста, мало ли чего там стряслось…

И он позвонил капитану…

Молча подняли бывалые моряки на борт катера, казалось, бездыханное тело лейтенанта Ивлева.

– Живей разрезайте одежду. Дайте чего-нибудь выпить, – приказал капитан катера.

– Василий Иннокентьевич, может спирта? – спросил старпом.

– Давай спирта, – подумав, разрешил капитан, – только разбавьте, а то задохнется человек и не узнает, что мы его спасли.

Катерники укрыли лейтенанта Ивлева жестким суконным одеялом.

– Старпом, – словно, что-то вспомнил капитан катера, – доктор-то наш за пенициллином ходил! А ну-ка подними с коечки кока, он, кажется, на военном флоте санинструктором служил. Пусть обоим – и доктору, и его матросу сделает по уколу. Разделим между ними по-братски. Тут ничего не поделаешь. Но доктор наш мужик что надо! И таёжник, и моряк! Да, старпом! – добавил капитан, – свяжись с оперативным по бригаде кораблей, скажи, что нашем борту не один, а два тяжелых больных. – Просто лазарет плавучий. Ты понаблюдай за обоими. А я на мостик. Пора сниматься с якоря.

И капитан катера вышел из кубрика…

Санкт-Петербург, Васильевский остров, 2004 г.

Виктор Квашин

Виктор Георгиевич Квашин – моряк, спасатель, участник многих научных экспедиций, путешественник, действительный член Русского географического общества. Сотрудник Музея Института биологии моря ДВО РАН во Владивостоке. Большой жизненный опыт позволил написать, кроме научно-популярных работ, несколько интересных рассказов и роман “Остров счастливого Змея”, который вышел в издательстве “Prostobook” в 2011 году.

Люблю тебя, как Море

Пришвартовались в двадцать два тридцать. С ноля Серёгу поставили на вахту у трапа. Он не возражал: у него-то, слава Богу, дети дома не плачут, жена не уничтожает улики к приходу мужа. Свобода дороже всего!