Морской Волк #10-12 - Союз нерушимый

Пан подхорунжий (вот странно, друг друга они называли «друже», а от нас, французов, требовали, чтобы мы обращались к нам «пан») заявил, что он лично пристрелит каждого, кто попытается отстать или спрятаться. «Только вперед, там ваша жизнь!» И мы пошли, и это был ужас. Мсье следователь, я же артиллерист, а не пехотинец, а ночной бой считается сложной задачей! Помню лишь, как мы залегли, прижатые пулеметами, и на нас густо посыпались мины! Но мы рвались вперед, потому что нам сказали, что там, у реки, нас ждут корабли – а все, кто останется здесь, умрут.

А затем ваши солдаты поднялись в контратаку. Сначала забросали нас гранатами, а затем пошли вперед и стали убивать уцелевших – очередями в упор и даже штыками. Они дрались как черти, крича: «Мы Берлин взяли – Киев вам хрен отдадим». И убивали даже тех, кто поднимал руки. Я не придумал ничего лучше, как упасть наземь и притвориться мертвым – нельзя было даже убежать, бой шел повсюду!

А утром меня нашли и хотели расстрелять – но когда услышали, что я француз и мобилизован насильно, то взяли в плен и даже накормили сухарями. Офицер сказал, если пленных не брать, кто трупы убирать будет? И мы, четыре десятка бедняг, кому посчастливилось уцелеть, два дня занимались этой грязной работой. Там было, наверное, не меньше тысячи тел! Только повстанцы – своих русские хоронили сами.

Мсье следователь, что со мной будет? Прошу учесть, что я никого не убил и не причинил вашей стране, ее гражданам и их собственности никакого вреда!

Анна Лазарева.

Москва, 2 июля 1944 г.

Ну вот, закончено! Интересно, вернусь ли я когда-нибудь в Киев? Хотелось бы через год – когда там залечат раны, нанесенные мятежом!

О последних днях мне там рассказывать особо нечего – по причине личного неучастия в героических событиях. Даже когда озверевшие бандеровцы, щедро напоенные водкой, шли на штурм Подола и нашей «крепости на горе». Артиллерии у них не было, зато откуда-то взялись минометы. У нас в окнах, наверное, не осталось ни одного целого стекла! Меня и Лючию Юрка (взявший на себя обязанности коменданта нашего дома-крепости) лично выгнал в какую-то каморку без окон в глубине здания, приставил к нам Мазура с Финном, вооруженных до зубов, так что мы ничего не видели, лишь слышали взрывы и стрельбу. После мне рассказали, как отличились наши снайперы, засевшие на чердаке и на верхнем этаже – стреляли по вспышкам вражеских пулеметов, а без огневой поддержки бандеровцы в атаку шли куда менее охотно. И не прошли они – утром было «поле, усеянное мертвыми телами», в подавляющем большинстве врагов. Так что первым вопросом было – решить санитарные проблемы, кто будет рыть котлован и на чем возить тела. А наших погибших похоронили тут, на Владимирской горке, рядом с горкомом, под прощальный салют – после тут памятник поставят, и чтоб его не господин Кавалеридзе лепил!

А затем в город вошли войска – кавалеристы Плиева, морская пехота, десантники, части НКВД. И пошла облава и зачистка с преодолением отдельных узлов сопротивления – вот тут «сетка» наша помогла, оперативно сообщали, что видят в поле зрения, есть ли противник и что делает, так что город в целом взяли под контроль уже к вечеру. И уже мне пришлось разговаривать с Ватутиным: «Николай Федорович, не забывайте, что Киев – это наш советский город, не надо в него как в Берлин входить, тут все же большинство людей наши, не враги!»

Первым делом вылавливали чужаков – разбежавшихся бандитов из куреней. Тут нашей главной помощью были трудовые коллективы и дворовые комитеты – ведь любой наш, советский человек, должен где-то работать и жить? Так что пришлых опознавали быстро – и если они не могли предъявить убедительных доказательств своей непричастности к событиям, объяснить, зачем приехали, откуда, когда и к кому, предъявить свидетелей и документы – то таких помещали в фильтрационный лагерь и после разбирались уже неспешно, досконально, и не армия, а те, кому положено. Проверяли подвалы, чердаки, сараи, погреба – все места, где могли спрятаться бандиты. Пойманных с оружием в руках обычно отводили к ближайшей стенке, как и бездокументных, не могущих правдиво объяснить, кто они, и имеющих характерный синяк на плече (строго по закону о чрезвычайном положении, разрешающем взятых с поличным бандитов казнить без суда, по решению военного командования). Ну а «массовку», не успевшую убраться с улиц, после первичной проверки (чтобы отсеять организаторов, активистов, главарей) частью сразу гнали на «фильтр», частью предварительно привлекали к копанию могил.