Морской Волк #10-12 - Союз нерушимый

И отвез меня все тот же порученец в гостиницу. Номер 214, дверь не заперта. На столе в вазе букет роз. Очень плохое чувство в груди шевельнулось – неужели Михаил Петрович мой кого-то завел?! Нет, вот же, моя фотография к вазе прислонена! Слышу шаги за спиной, резко оборачиваюсь – он вошел, мой адмирал!

Что было дальше, рассказывать не буду. Только дверь запереть. «Ой, а можно ванну приму с дороги?»

И слетело с меня платье в горошек, как ураганом сорванное, в один миг.

Когда же через пару часов мы, держась за руки, спустились в ресторан, то к моей радости и удивлению, увидели там всех наших ребят и Лючию. И были долгие посиделки с дружеской беседой, плавно перекочевавшие в наш «люкс», как в киевском «Национале» тогда – но надеюсь, что здесь ни одна сволочь помешать нам не посмеет! Хотя ребята, даже в парадке, все были с кобурами на поясах. Пили легкое вино, я и Лючия лишь лимонад. Гитара откуда-то появилась, Юрка для своей итальянки «Гарибальдийскую» спел («Прощай, Лючия, грустить не надо»), затем инструментом Валентин завладел.

Скорей сними мои печали –
Сегодня долго не заснем.
И не грусти, пусть нам осталось,
Всего лишь сто часов вдвоем!

Тоже «из будущего» песня? Я рядом с моим адмиралом сижу и за его руку держусь, будто боюсь, что отпущу и потеряю! Уже десять месяцев как мы женаты – а виделись за все время в сумме, хорошо если полтора-два! И потому, как новобрачные, насытится не можем – Лючия сказала, я будто светилась вся изнутри. Так она сама к Юрке прижималась, как кошка, тоже не отходила ни на шаг! И первыми они нас покинули, в обнимку ушли. А после и ребята расходиться стали, время уже было за полночь. За окном Москва огнями сияет, непривычно так, без затемнения. И хорошо так – что наш мир настал, победный, пусть дальше снова вечный бой будет, но это сражение мы выиграли, счастье это по праву заслужили!

И не сто часов – а целых десять дней, в Москве! А у меня все то же единственное платье в горох, чиненое и стираное, и голова непокрыта – так и прилетела, где берет потеряла, за всеми событиями не вспомню уже! И у Лючии тоже почти ничего нет – так что наутро быстро пробежались мы по магазинам и в ателье. Заказали еще по одному платью того же силуэта, с юбкой-солнцем, чтобы движений не стесняло, это уже как стиль выходит у всех моих «стерв». Лючии еще и легонький плащ-накидку того же покроя, что на мне – в одном платьице и продуть может, а ей болеть сейчас никак нельзя, и что с того, что лето, мужчины, в одних рубашках не ходите, без пиджаков? Платья по мерке, лишь на талии с некоторым запасом, пояском стянуть – думаю, что до конца лета мы фигуры еще сохраним, а после быстро восстановим, поскольку убеждена, что после родов лишь те женщины расплываются, кто на себя рукой махнули, ну а нам «фитнес» (вот привязалось мне это слово из будущего) обеспечен, да и Лючии тоже, как про нее Смоленцев рассказывал. Сумочки купили, мелочи всякие, белье, чулки, туфли. И конечно, шляпки – соломенные, но выглядевшие эффектно, тень на лицо от полей, лишь вуали не хватает, а то была бы я совсем неотличима от той, из фильма – такой, как моему адмиралу нравлюсь! Цены были коммерческие – это ателье, как я узнала, в разговоре звали «смерть мужьям». И можно было, наверное, до Севмаша потерпеть, там бы своими силами управились, как я сама себе шила, из ткани от мистера шимпанзе – но в Москве, десять дней, с нашими любимыми, и не при параде? Да и денег у нас хватало, даже за срочность доплатить!

Жаль, что Лючия тоже не знает, как шляпку носить, чтобы в ветер не улетала! Смутно помню, что мама когда-то давно что-то про булавки говорила, я в ателье даже спросила, в руке повертела – на маленькие кинжальчики похожи, можно, наверное и как оружие использовать? Так оказалось, для того пышная прическа нужна, целая корона из волос, к которой шляпа прикалывается – а у нас стрижка хоть и не армейская, но лишь чуть ниже плеч, и когда еще отрастет? А резинку на подбородок я и прежде не переносила, даже на летних соломенных мне казалось, душит, шею натирает! А в Италии, оказывается, нарядные шляпки лишь богатые синьоры и синьорины носят, как и туфли на каблуках. И Лючия меня считала за аристократку, «из бывших» – нет, отец мой мастером на Балтийском заводе был в Питере, а мама при царе в Риге горничной служила у кого-то из благородных.

– Аня, дворянство не только по крови, но и по духу бывает. Когда лишь рождается на смену прежнему, выродившемуся. Рыцари, кто за свою честь и присягу драться и умирать готовы – как их назвать?

– Слушай, ты только кому другому это не скажи! У нас хоть давно не семнадцатый год, но совершенно не приветствуется, если произносить открыто!