Морской Волк #10-12 - Союз нерушимый

Я – и у самого товарища Сталина?!

Мы все на ближней даче, как нам уже после Пономаренко сказал. Где эта дача, я не запомнила. У товарища Пономаренко машина – лимузин, похоже американский, он велел окна шторками завесить и сам с нами сел.

– А то после Киева еще и моего порученца за переодетого бандеровца примете. Кстати, у ОУН к тебе счет, Аня, так что отнесись с полной серьезностью.

Ну и где они меня найдут? Я, раз уж такой разговор зашел, спросила, куда едем. Пантелеймон Кондратьевич лишь хмыкнул – увидите. И лишь когда мы подъехали к КПП, сказал, что это дача Сталина. И мы приглашены на особый разговор.

Мне стало страшно. Не потому, что какую-то вину за собой чувствовала. А потому, что товарищ Сталин точно не будет никого просто так приглашать. И вдруг я его надежды не оправдаю? Или адмирал мой? Или Юра Смоленцев? Или, не дай бог, Лючия – вот решат, что она к носителю Тайны и близко подходить не должна? Хотя тогда бы ей и гражданство не дали, и брак бы уже у нас не зарегистрировали, и политика опять же – зачем его святейшество обижать?

Себя критически оглядела со стороны – все безупречно. Не в форме, а в платье – так я из Киева в Москву, домой не заезжая, с теми вещами, что с собой. И не предупреждал никто, что мундир обязателен, да и нет его у меня, если честно. Могут, конечно, вуаль и перчатки признать «буржуазным излишеством», так я все вместе с плащом оставила. Платье чистое, отглаженное, вот только пистолетик, под юбкой спрятанный, сдать пришлось. Про охрану и все прочее промолчу, тем более что не имеет это отношения к теме моего рассказа. Главное – что мы вчетвером у товарища Сталина. И еще Пономаренко, а вот Берии и Кузнецова нет. Это странно, если разговор будет о моих киевских делах и работе моего адмирала в наркомате флота.

– Скажите, товарищ Лазарэв, а отчэго вы так и нэ вступили в партию?

Тревожный сигнал. Я уже слышала, что товарищ Сталин говорит с грузинским акцентом, лишь когда волнение скрывает. Значит, для него очень важен этот вопрос?

– Товарищ Сталин, а чем бы это мне помогло фрицев топить? Или вот помогать товарищу Кузнецову? Я считаю, каждый свое дело делать должен.

– Свое дело – это хорошо. Вот только гражданин Герасименко, бывший командующий Киевским округом, на допросе сказал то же самое. Считая своим дэлом лишь оборону от внэшнего врага, ну а то, что враг изнутри вошел, это его нэ касается. А там, у вас, да, армия и флот сыграли свою роль, вас не бомбили, как сербов, это хорошо. Вот только результат для страны и народа вышел немногим легче – и потому, что каждый делал лишь свое дело и не вмешивался в чужое. Зачем, если есть кто-то, кому видней?

«Там» – это в будущем СССР девяносто первого года? Ой, если сейчас о Тайне разговор пойдет, так ведь Лючия еще не знает, не допущена! Хотя товарищ Сталин неужели о том забыл?

– А вы, товарищ Смоленцев, воюете отлично. Даже великолепно делаете дело, на которое вас поставили. «Как товарищ Сталин скажет, так и будет – а прочие все пусть лесом идут» – это ваши слова сказаны были? А если завтра не будет товарища Сталина, умрет он, ведь не вечен? Кого вы тогда будете слушать – какой-нибудь объявившийся «комитет»?

– Обижаете, товарищ Сталин! – резво ответил Юрка. – Многие лета вам, но уж если, тогда слушал бы тех, кого знал как надежных товарищей. Да и совесть тоже есть, и свой ум – как лучше стране и народу.

– Граждане Рясной и Слонь, из НКВД Украины, Кириченко слушали, его считая надежным, – заметил Иосиф Виссарионович, – а Карин-Даниленко с бандеровцами якшался, искренне полагая, по собственному уму и совести, что так будет лучше. И что вышло в итоге? А то же самое, что у вас – ну, вы понимаете, товарищ Лазарев, о чем я говорю? Первый принял решение предать, а все, кто мог и должен его остановить, или ему в рот смотрели, или считали, что это не их дело! Масштаб и результат не тот – но суть та же самая. И что имеем? Что держится все на «За Родину, за Сталина», но и рухнуть может так же легко, причем многие и не поймут, как получилось. Хорошо, дурак Кириченко не подумал, с кем связался, с явными фашистами! А если в следующий раз кто-то будет умнее? Вы что-то хотите сказать, товарищ Смоленцев?

– А что, уже кто-то намерен? – спросил Юрка. – Так вы только укажите, кого… Мы его, как фюрера, оприходуем.