Морской Волк #13-15 - Красный тайфун

– А в чем разница? Командир далеко и высоко – может просто не видеть и не знать то же, что и ты! А ты не рядовой уже, а капитан, пусть пока и «авансом»! Что значит – кроме храбрости и послушания, тебе надо еще и думать. И решать, и отвечать за свои решения. Помня, что «преступное бездействие» это тоже поступок, караемый трибуналом.

Где границы дозволенного? Скунс снова посмотрел на меня как на неразумного и ответил, что я волен делать все, что в моем понимании необходимо для победы. В Советской армии, с победой, прошедшей по половине мира, принято, что победителя не судят. Ограничений лишь два. Первое, обязательное, это явно выраженная воля вышестоящего командира, когда прямо сказано, сделать что-то и в указанный срок, или не допустить того-то. А второе – это общие правила тактики, отрабатываемые на тренировках, наивыгоднейшие в битве, «ведь не ходите же вы на руках»?

– Ходим, – отвечаю я, – не вы ли нас учили в городе передвигаться согнувшись, «чтобы рукой в любой момент можно было коснуться земли»? И на учении приказывали сержантам бить бамбуком тех, кто движется неправильно? Или в лесу перемещаться «по-обезьяньи», на всех четырех[167].

– А это уже тактика, – отвечает Мудрейший, – хотя ты сам пример привел, когда правила меняются. Если по-обычному, не в бою, мы ходим как люди, то когда подкрадываешься к часовому ночью в лесу, лучше по-обезьяньи! Так поверь – то, чему вас обучали, это готовые рецепты на стандартные случаи в сражении. И нужно не только их заучить, но и понять, зачем – чтобы увидеть, если в каком-то конкретном бою выгоднее окажется поступить не так!

Я был в смятении. Выходит, у советских за каждый свой поступок можно подвергнуться суровому наказанию? За то, что ты содеял не по своей воле, а по приказу (а в войске иначе и не бывает)?

– Верно понял, – усмехнулся Мудрейший, – за каждое свое действие или бездействие конкретно ты отвечаешь. А уж в какую сторону – от результата зависит. За победу – награда и чин. Наоборот – трибунал. Замечание, предупреждение, расстрел – хотя последнее это лишь при тяжких последствиях или твоем злоумышлении. Как, например, если ты вступил в сговор с врагом или к собственной выгоде что-то сделал в ущерб победе! Так не ошибайся и не предавай! Вот я восемь лет назад лейтенантом был – и без единой награды. А теперь…

Я почтительно склонил голову. Поскольку мне говорили, что Мудрейший приехал к нам из самой Москвы, где сам император Сталин удостоил его личной аудиенции и благоволения. Что здесь он наравне с самыми большими советскими генералами – и сам, еще пребывая в молодых годах, без всякого сомнения, станет генералом. Значит, он добился такого, потому что в каждом бою находил самый лучший путь к победе? Подобно тому, как у нас когда-то любой человек, сдав три ступени экзаменов, мог стать чиновником при императорском дворе?

– Можешь считать так. Сдашь этот экзамен – взлетишь высоко: за товарищем Сталиным награда не пропадет! Не сдашь – ну, опять в батраки скатишься, от помещика палки получать. Выбирай!

Нет, туда не хочу! А как отец хотел, экзамены сдать – и мне указывал. Военным стать – так если у советских генерал выше чиновника?

– Ну так учись! Всю жизнь учись. Пока у меня – после еще спасибо скажешь. Вернемся, я тебя еще по тактике погоняю. В солдатики поиграем, на макете – что было, что могло быть. И попробуй не ответь!

Внимание и повиновение! Хорошая наука заслуживает даже того, чтобы учитель – бамбуковой палкой вбивал ее в спины нерадивых!

Из протокола допроса.

Записано по прибытии на территорию советской зоны, подшито к делу

Зачем спрашиваете – вы же видели у меня татуировку группы крови? Да, ваффен СС. Восточный фронт, затем Франция, был взят в плен англичанами – ну вы же помните, «в Европе не было мерзавцев, которых Британия не жаждала бы взять к себе на службу».

Нас погнали в Африку – надеюсь, вы не будете предъявлять мне счет еще и за диких негров, которых мы учили уважению к белому человеку? В конце концов, кто-то должен заниматься и такой грязной работой. И мы делали ее хорошо – там, где мы прошли, больше не бунтовал никто, некому было! А после эти чертовы лимонники продали нас французам. Которые задались целью отомстить нам за то, что мы победили их в сороковом!