Морской волк (СИ)

Судя по купцу Йенсу Нильсену, в конце пятнадцатого века датчане или, по крайней мере, ютландцы, откуда он был родом, уже закончили превращаться в экипаж драккара — жизнерадостную нацию, лишенную комплексов и предрассудков. В первый же вечер, попивая мое вино, он сообщил всё, что знал, о Ютландии, своей семье и всех родственниках от библейских времен, ценах на товары, полученной и предполагаемой прибыли, болях в пояснице и жидковатом стуле. Последний пункт изложил особенно подробно. Датский язык — не самый легкий. В нем слишком много гласных звуков, поэтому плавный и замедленный, особенно, когда говорят ютландцы. Они сами будут шутить, когда научатся выращивать картошку и делать из нее бутерброды, что говорят с горячей картофелиной во рту. Но, в общем, датский язык похож на английский, на который сильно повлиял, и много слов позаимствовал из немецкого. Мне, знающему в разной степени эти три языка, после небольшой адаптации стало понятно, что он говорит.

Я не перебивал Йенса Нильсена. Общаясь, мы решаем свои внутренние проблемы. Мой тюремный собеседник не располагал к беседам. Глядишь, привык бы к нему, пожалел — и не сумел бы удрать из Франции. С подчиненными тоже не пообщаешься: залижут. Приходится искать собеседника, с которым ничего не связывает. Ведь общение не нужно только тому, у кого нет проблем. Если такие люди существуют в принципе и свободно гуляют по улицам.

— Как только начнется навигация, погружу на корабль купленные товары и повезу в свой Ольборг, — сообщил он мне на второй день.

В двадцать первом веке я бывал в Ольборге несколько раз, привозил уголь для электростанции и контейнера. Мне понравился этот тихий городок на берегу длинного и ветвистого Лим-фьорда, нанизавшего на себя несколько озер. В двадцать первом веке он уже будет проливом, соединяющим Северное море с Балтийским, а северная оконечность полуострова превратится в остров. Случится это, если не ошибаюсь, в девятнадцатом веке. Приливы там незначительные, около метра, глубины безопасные для моего барка. Я подумал, что можно сходить туда. Груза у купца было тонн семьдесят. Я решил и сам прикупить кое-что, продать там или обменять на соленую селедку в бочках, которую отвезти на восток, в Ригу или Ревель. Там наберу местного товара и привезу в Гамбург или Любек. Так и буду мотаться, пока не найду, где осесть. Надеюсь, в тех краях король Франции меня не достанет.

35

В середине марта, когда потеплело настолько, что в море потянулись рыбацкие баркасы и начали формироваться первые сухопутные караваны, я рассчитал своих матросов и шкипера Антуана Бло. Выдал им зарплату за два месяца вперед, чтобы не поминали меня злым словом, пожелал благополучно добраться по суше до Франции и посоветовал забыть меня. Сказал по секрету шкиперу, что выполняю задание короля. Уверен, что секрет через пару дней будет известен даже юнгам. Уволенный экипаж присоединился к купеческому каравану, который шел на Кельн. Там найдут другой и доберутся до Онфлера.

На следующий день начал набирать новый экипаж на барк. С матросами проблем не было. Сложнее оказалось с пушкарями. Здесь артиллерийское дело не так хорошо развито, как в Бургундии и Франции. Шкиперов не стал нанимать. Справимся вдвоем с Лореном Алюэлем. Теоретически он был подкован лучше многих местных специалистов, а опыта наберется.

В море нас прихватил небольшой шторм. Ветер был западный, нес нас в сторону ваттов — мелководных морских участков. Они тянутся вдоль юго-западного берега полуострова Ютландия. В будущем этот район будут называть Ваттовым морем. Мы благополучно дотянули до пролива Скагеррак, повернули на северо-восток, а потом и на восток. Место, где сливаются Балтийское и Северное моря, видно визуально — сталкиваются воды разного цвета. Обогнув северную оконечность полуострова, оказались в проливе Каттегат. Ютландия плоская, от ветра не закрывает, но волны высокой в проливе не было. Проследовав между материком и островом Лесё, добрались до Лим-фьорда. Возле входа в него встали на якоря, ожидая смены ветра. Заходить во фьорд при сильном встречном ветре я не рискнул.

Купец Йенс Нильсен нетерпеливо бегал по палубе, поругивая противный ветер. Время от времени он останавливался возле меня и рассказывал, что будет делать с женой, когда дорвется до нее. Я уже подробно знал, как она ведет себя во время занятий сексом — спокойно, стараясь угодить мужу. Ее этот процесс интересовал только для продолжения рода и поддержания благоприятного психологического климата в семье.

— Хорошая у меня жена! — каждый раз заканчивал купец.

У него всё было хорошее, кроме погоды.