Мортена: Перерождение

Я изо всех сил вогнала ножи в перепонки крыльев и повисла на рукоятях, чтобы придать больший вес распарывающему удару.

Тварь заверещала и забилась от боли. Распоротые у основания крылья искупали меня в крови, а я всё тянула ножи вниз, стараясь повредить ещё и сухожилия на ногах.

Видимо, что-то вышло из этой затеи, ибо пальцы твари разомкнулись, и Уруи камнем полетел к земле, покинув негостеприимного хозяина, желавшего нас сожрать. А вот мне пришлось повозиться. Один кукри застрял в лапе и никак не подавался. Я отчаянно барахталась в воздухе, едва удерживая рукоять скользкого от крови клинка. Оставлять такое оружие было непростительно. Наконец, лезвие выскользнуло, и я отправилась в свободный полёт.

Глава 18

Полёт мой был недолгим. Врут, что вся жизнь успевает пронестись перед глазами. Моя память пожадничала и не подкинула ни единого воспоминания. Вот так убьюсь, и обо мне никто и не вспомнит. А хрен вам, а не мой хладный труп.

На этой мысли я вошла солдатиком в ледяную воду. Ударом оглушило, многослойная юбка сложилась над головой «тюльпаном», закрывая обзор. Почему-то мелькнула странная мысль, что купания входят у меня в привычку.

Тёплая одежда быстро намокла и тянула ко дну. С юбкой пришлось повозиться, но она, в конце концов, поддалась. Благо, здесь пуговиц и застёжек-молний не придумали, поэтому скинуть одежду удалось достаточно легко. Вот только пока я показывала чудеса эквилибристики и гимнастики под водой, стремительное течение уносило меня в неведомом направлении. Я чувствовала себя словно щепка, стремительно несущаяся по ручью после летней грозы. Зацепиться было не за что, сплошь голые камни, даже не поросшие водорослями. Тело окоченело в ледяной воде.

Меня закручивало, как будто кто-то большой и сильный запустил центрифугу или вынул в ванне пробку. Второе предположение оказалось ближе к правде, ибо меня засосало в натуральный слив. Воздуха уже не хватало критически. Перед глазами плясали белые пятна, угрожая скорой потерей сознания. А я всё неслась по тёмным извилистым каналам внутри каменной гряды. Мне ещё повезло, что вода сгладила острые углы выступов, иначе меня бы просто нарезало на ленточки.

Как маленькая девочка, впервые попавшая в аквапарк, я петляла по многоколенным трубам, втайне мечтая, чтобы они скорее закончились. И они закончились. Меня выкинуло в водопад под огромной каменной аркой. Краткий миг свободного полёта, и снова удар о воду, на этот раз погрузиться солдатиком не вышло.

Я от души приложилась спиной о поверхность воды. Подозреваю, что от болевого шока меня спасло притупление чувствительности в ледяной воде.

Струи водопада, разбиваясь о камни, бурлили сверхмощным джакузи. Пузырьки воздуха дезориентировали, не позволяя понять, где дно.

Отчаянно барахтаясь, я пыталась выплыть на поверхность. Вот только тело меня почти не слушалось.

Маленькой мухой, увязшей в паучьих тенетах, я отстранённо наблюдала за приближающейся смертью. Где-то на грани сознания слышался настойчивый голос ЯГУ:

— Запас кислорода у Оператора на исходе. Рекомендуется изменить положение тела на 180 градусов для установления фиксации с примитивным плетёным орудием, используемым для добычи рыбы.

Мой мозг пытался осмыслить полученные рекомендации, и реакция у меня была сплошь матерная.

— Если мы выживем, напомни мне провести с тобой беседу на тему изменения стилистики взаимодействия с оператором в критических ситуациях, — мысленно бурчала я, меняя положение в воде. Если не сопротивляться, это оказалось достаточно просто сделать. Кажется, мне даже удалось нащупать сплетённые нити невода, инстинктивно вцепившись в них обеими руками. Сеть дрогнула, и влекомая неизвестной силой резко пошла вверх.

* * *

Беримир никогда не любил пустоши. Знал каждый их уголок, ареалы обитания самых опасных тварей и природные опасности. Но не любил. Его стихия — холод, ледяные торосы, заснеженные горы и завывания ветра долгими вечерами. Только дома, в ледяном безмолвии он мог отдохнуть и очистить мысли от чужих жизней. Но дома он бывал всё реже и реже. Казалось бы, наследник снежных барсов, сильнейший менталист клана — это главная ценность, но отец считал иначе.

Беримир был главным ресурсом, не более. Его услуги стоили баснословно дорого. В семь раз дороже, чем любого из менталистов клана. Причина тому была скрыта в возможностях старшего сына Ледяного Бера. Для заказчиков лишь озвучивался результат. Беримир мог в одиночку провести через пустоши отряд численностью до десяти двуипостасных.

Для сравнения хороший менталист у ирбисов мог контролировать до трёх потоков сознания, Беримир же своего предела не знал. Его дар проявлялся ситуативно в зависимости от однородности, размеров и охвата территории нападавших. С одинаковым успехом он мог отвести от окровавленной жертвы как полсотни горгов, так и пятёрку птеров. Хвала духам отцов-прародителей, твари не организовывали смешанные отряды.