Моруроа, любовь моя

Новый сенатор Альфред Порой пришел в такой восторг от столь патриотического способа обогатить колонию, что воскликнул: «Благодарю вас, генерал, что вы подумали о Полинезии! Это ясно показывает, с какой любовью Франция относится к нам». Казалось, де Голль сам был режиссером всего этого спектакля и придумал бодрую реплику Порой. Однако в его бочку меда тут же попала ложка дегтя: Жак Таураа, хотя он с трудом изъяснялся по-французски, взял слово, чтобы сообщить де Голлю, что если речь идет о ядерных испытаниях, то они все против проведения таковых во Французской Полинезии. Теарики добавил, что священники протестантской церкви считают применение подобного оружия несовместимым с христианским учением. Слегка раздраженный столь непочтительными возражениями, де Голль ответил: «В таком случае скажите вашим священникам, пусть молятся богу, чтобы американцы и русские перестали производить атомные бомбы, тогда и Франция последует их примеру». И на всякий случай величественным жестом дал понять, что аудиенция окончена.

Задним числом поражаешься, как уступчиво и на этот раз повели себя полинезийские лидеры. Думается, они не протестовали более энергично в присутствии де Голля прежде всего потому, что до них не дошло, что речь идет о многолетних испытаниях мощных бомб поблизости от населенных островов. Помпиду, Жискар д’Эстен и Фоккар, которые занялись делегатами, как только закрылась раззолоченная дверь, напирали на огромные преимущества в виде денежных ассигнований и создания рабочих мест для населения в связи со строительством ракетного полигона на островах Гамбье.

Лучше всех сориентировался входивший в делегацию Ванизет, единственный чистокровный француз в Территориальной ассамблее. Но и он занял несколько уклончивую позицию, когда по возвращении на Таити беседовал с последним оставшимся на острове журналистом:

«Я могу сообщить некоторые дополнительные данные относительно будущей испытательной базы на островах Гамбье, о проекте, который привлек к себе естественное внимание. База предназначена для запуска ракет и лишь предположительно для испытания атомных бомб. Могу в этой связи сразу же успокоить тех, кто высказывал некоторые опасения: если когда-нибудь дойдет до испытания таких бомб, это будет происходить в пустынной области океана, так далеко от всех населенных мест, что никто не подвергнется даже малейшей опасности» («Нувель», 14. I. 1963).

10. НИКАКИХ ПРИЧИН ДЛЯ ТРЕВОГИ

В Территориальной ассамблее, которая как раз в эти дни собралась на сессию в Папеэте, намеки Ванизета на «предположительные» испытания вызвали бурю протестов. 15 января 1963 года Серан предложил резолюцию, требующую, чтобы генерал де Голль немедленно отказался от всех планов подобного рода, пока они еще не начали претворяться в жизнь. Тут Ванизет признался, что «высокопоставленные лица» в Париже предвидели такую реакцию Территориальной ассамблеи и дали ему понять, что строптивость будет наказана лишением обещанной экономической помощи. Как это часто бывает, тактика шантажа встретила отпор. Депутаты единогласно утвердили резолюцию, в которой выражалась «тревога населения по поводу сообщений о том, что на островах Гамбье будут созданы испытательные полигоны», и содержалось требование, чтобы «компетентные специалисты основательно изучили риск для здоровья людей до того, как будут приняты какие-либо решения».

Единственный ответ на это справедливое требование был косвенным и далеко не удовлетворительным. Он последовал в виде длинной речи, произнесенной через месяц губернатором Грима после его визита в Париж. Из первых же строк речи ясно и недвусмысленно следовало: 1) что намечено незамедлительно приступить к испытаниям ядерного оружия без всяких предварительных исследований риска для здоровья людей; 2) что испытания будут производиться вовсе не на островах Гамбье, а на коралловом островке Моруроа в архипелаге Туамоту; 3) что ракетный полигон давным-давно решено строить но Французской Гвиане в Южной Америке.

Разумеется, губернатор, следуя высочайшему образцу, тоже остановился на огромных благах, которые принесут ядерные взрывы всему населению Французской Полинезии. Так, армия построит множество аэродромов, предназначенных прежде всего для гражданской авиации. Папеэте получит большую современную гавань; правда, некоторые причалы будут заняты военными кораблями, но главное ее предназначение — принимать торговые суда с полным грузом всевозможных замечательных товаров для местных жителей. Для чисто военных целей намечено построить множество казарм, административных и жилых зданий — стало быть, тысячи полинезийцев будут на много лет обеспечены хорошо оплачиваемой работой. Другими словами, перед колонией открывалось светлое будущее.