Моруроа, любовь моя

Французские сенаторы избираются на девять лет; сенат обновляется путем косвенных выборов на одну треть каждые три года; в коллегию выборщиков входят депутаты Национального собрания, члены Генерального совета и члены муниципальных советов. Во Французской Полинезии в те годы число выборщиков составляло всего около шестидесяти, и самым влиятельным среди них был мэр Папеэте, преуспевающий предприниматель, метис Альфред Порой[23]. Каких-либо идеологических расхождений между Коппенратом и Порой не наблюдалось, ибо они принадлежали к одной и той же голлистской партии «Таитянский демократический союз», программа которой была столь расплывчатой, что порой устраивала всех, а порой не устраивала никого. Руководство партии сходилось в том, что Коппенрат хорошо потрудился и заслуживает переизбрания. Но когда были вскрыты избирательные урны и подсчитаны бюллетени, оказалось, что Порой втайне совершил путч — обеспечил себе большинство, позволяющее ему занять место Коппенрата. Естественно, после этого партия раскололась на две соперничающие фракции.

Раскол не миновал и РДПТ, когда подошел срок новых выборов в Территориальную ассамблею. После того как Теарики, не без оснований претендовавший на роль преемника Пуванаа, в июле 1962 года был избран председателем партии, Серан основал новую партию и сам же ее возглавил. Но в этом случае речь шла не столько о личном конфликте, сколько о противоречиях между более жесткой и более мягкой линиями. В день выборов 14 октября 1962 года избиратели недвусмысленно показали, что предпочитают более жесткую линию Теарики: РДПТ получила 14 мандатов, партия Серана — один-единственный, в лице своего руководителя. Многие пуванисты, лишенные ясных указаний своего заточенного в тюрьму метуа, голосовали за случайных местных кандидатов, большинство которых после выборов примкнуло к Теарики. В итоге он мог опираться на надежное большинство (21 мандат из 30) в Территориальной ассамблее. Местные голлисты, не очень-то последовательные в своих убеждениях, получили всего восемь мандатов. Последний, тридцатый мандат достался независимому Пито, чья программа содержала один-единственный пункт: немедленная ликвидация Территориальной ассамблеи. Не такой уж нелепый пункт, как это может показаться, ибо многие островитяне начали сознавать, что ассамблея — возмутительная пародия на народный парламент.

Как обычно, новая сессия открылась торжественной церемонией. По правилам, до выбора председателя и членов комиссий председательствовал старейший депутат Территориальной ассамблеи, причем им оказался тот самый Пито, которому не терпелось упразднить все мандаты, включая свой собственный. Однако Пито любезно согласился повременить с этой устрашающей реформой и в день открытия сессии, 6 ноября, с большим достоинством и любезностью приветствовал губернатора.

В зале, как всегда, царила ужасная духота. Между тем протокол требовал, чтобы каждый депутат был в пиджаке и при галстуке. Посему народные избранники обычно усаживались в креслах — поудобнее и дремали. Но на сей раз они сидели прямо и напрягли внимание, когда губернатор надел очки и достал текст своего выступления. Ибо все были убеждены, что наконец-то получат точную информацию о том, что замыслил де Голль для Полинезии.

Губернатор начал с мрачного отчета о неутешительном состоянии торгового баланса. Экспорт единственных товаров, коими располагала колония, — копры и ванили сократился, заодно сильно упали и цены на них на мировых рынках. Единственная цифра, сильно — подскочившая за истекший год, — дефицит торгового баланса. (Некоторые слушатели начали нетерпеливо вертеть в пальцах свои карандаши.) Есть, конечно, ободряющий момент, а именно туризм — благодаря великодушному жесту парижского правительства, построившего аэродром. Правда, пройдет еще не один год, прежде чем эта новая отрасль начнет приносить заметный доход. Ответственные за туризм деятели просто не поспевают за развитием возможностей.

Затем губернатор обратился к намеченным им на ближайшее время энергичным мероприятиям. Он собирался поощрять земледелие, стимулировать скотоводство, развивать рыболовство. (Многие слушатели украдкой улыбались, узнавая знакомые фразы; вот уже двадцать лет губернаторы чуть ли не дословно твердили одно и то же.) На сорок шестой минуте губернатор дошел до бюджета, с которым дело тоже обстояло плохо. Причина, разумеется, заключалась в том, что законопроект РДПТ о подоходном налоге окончательно застрял где-то в бюрократических дебрях. Губернатор умолчал об этом, зато не преминул пожаловаться на то, как трудно увеличить штат чиновников в разных звеньях администрации, что совершенно необходимо для более эффективной работы.