Моруроа, любовь моя

Одна из основных идей концепции де Голля состояла в том, что независимая внешняя политика обязательно должна опираться на самостоятельную военную политику, определявшуюся в Париже, а не в Вашингтоне, Бонне или Лондоне. Этот тезис принципиального значения де Голль обосновал в ряде своих выступлений. «Нужно, чтобы оборона Франции была французской. Эта необходимость не всегда была признана на протяжении последних лет. Я это знаю. Необходимо ее восстановить. Если такой стране, как Франция, приходится вести войну, то это должна быть ее война. Нужно, чтобы ее усилие было ее усилием. Если бы было иначе, то наша страна вступила бы в противоречие со всем тем, что она представляет собой со времени своего возникновения, со своей ролью, со своим самоуважением, со своей душой»[8],— говорил де Голль 3 ноября 1959 г. Эти же идеи он через несколько недель, 23 ноября, повторил, выступая с речью в Страсбурге.

Голлистская концепция исходила из того, что Франция должна иметь собственную «ударную силу» — национальное ядерное оружие. «Доступ Франции к атомной мощи одновременно с независимостью в области национальной обороны является отныне для нее основной и беспрецедентной гарантией ее собственной безопасности»[9],— подчеркивал де Голль на своей пресс-конференции 28 октября 1966 г.

Естественно, возникал вопрос: против кого будут направлены ядерные вооружения Пятой Республики. Взгляды ее первого президента отличались ясностью и определенностью. Он отбросил главную, принципиальную посылку стратегов Североатлантического блока, согласно которой опасность для Западной Европы и США могла прийти только с востока, со стороны Советского Союза, социалистического содружества. «Направленная оборона или оборона по всем азимутам» — так называлась статья генерала Айере, начальника генерального штаба французских вооруженных сил, опубликованная в журнале «Дефанс насиональ» в декабре 1967 г. Вскоре, 27 января 1968 г., ее основные идеи были официально одобрены генералом де Голлем, провозгласившим стратегию обороны «по всем азимутам», т. е. против любого потенциального противника, откуда бы он ни появился, основой военной доктрины Франции.

Таким образом, важнейшие проблемы самостоятельной ядерной «ударной силы» и независимой национальной обороны были объединены де Голлем в единое целое, как две стороны одной медали. Такая позиция не могла понравиться американской администрации. Де Голль отдавал себе в этом отчет. «Вполне объяснимо, что французское предприятие не удовлетворяет некоторые американские круги. В политике и стратегии, как и в экономике, монополия вполне естественно предоставляется тому, кто обладает лучшей из возможных систем»[10],— иронически заметил он 14 января 1963 г.

И французская дипломатия нанесла по монопольному положению США в сферах внешней политики и военной стратегии капиталистического мира тяжелые удары. Они следовали один за другим на протяжении нескольких лет. Получив после прекращения войны в Алжире и завоевания этой страной независимости «полную свободу в своей внешней политике»[11], в 1964 г., де Голль «вторгся» в американскую вотчину: он нанес официальные визиты в Мексику и в десять других латиноамериканских стран. «Лучше бы он не совал нос в наши дела, а то он рискует тем, что его отрежут», — с вульгарной грубоватостью «рубахи-парня» комментировал эту поездку бывший президент Соединенных Штатов Гарри Трумэн.

Де Голль продолжал занимать независимую позицию и по многим другим важным вопросам международной жизни, вызывая гнев в Вашингтоне. 1 сентября 1966 г. в своей речи в Пномпене он подверг резкой критике американскую политику в Индокитае и потребовал полного вывода оттуда вооруженных сил США. В июле 1967 г. Франция осудила агрессию Израиля против арабских стран, ввела эмбарго на поставки израильской армии самолетов «Мираж» и запасных частей к ним. 24 июля 1967 г., выступая в Монреале, французский президент закончил свою речь лозунгами: «Да здравствует свободный Квебек!», «Да здравствует французская Канада!» — спровоцировав волну возмущения в англосаксонском мире.

Руководители американской администрации настороженно наблюдали за развитием сотрудничества между Францией и СССР, другими социалистическими странами. В июне 1966 г. в итоге визита де Голля в СССР были подписаны советско-французские документы, сыгравшие большую роль в укреплении мира и безопасности в Европе. Идти «от разрядки к согласию и сотрудничеству» с Советским Союзом, устанавливать все более сердечные и широкие связи между двумя странами, ткать сеть культурных, торговых, промышленных, технологических и в конечном счете политических соглашений с Москвой, а также с Прагой, Варшавой, Будапештом, Софией, Бухарестом, Белградом — таковы провозглашенные цели и избранные средства. «Ключом и символом этого дела являлся несомненно визит французского президента в СССР»[12], — писал историк, социолог и журналист Пьер Виансон-Понте.