Мощи святого Леопольда

— Доспех, оружие, кольца и перстни, конь, одежда, даже исподнее — ваше. Деньги общие. Они принадлежат всем, кто с вами был в бою.

— Простите господин, мы не знали, — сказал тот, что подносил запал, и протянул кавалеру кошель, — тут почти семь талеров.

— То, что вы не знали — моя вина, — Волков забрал деньги, — но в следующий раз знайте, за сокрытие денег выгоняют из корпорации, а иной раз и вешают, или кончают дело тихо по-солдатски — ножом.

— Ясно, ясно, — кивали мальчишки, — будем знать.

— Солдаты, — крикнул Волков, — на теле сержанта найдено семь талеров, каждый получит свое, согласно закону.

Солдаты радостно приветствовали это сообщение, не будь в телеге трупа их сослуживца, радовались бы больше.

Рассказ о схватке с еретиками, у солдат, остававшихся в лагере, вызвал двоякое чувство. Вроде, как и радость за маленькую победу, но и чувство тревоги. Люди не готовы были драться с еретиками, они пришли сюда, как на прогулку. Просто сопровождали, какого-то рыцаря, что собирался забрать какую-то важную для каких-то попов вещь. А тут настоящие схватки, как на настоящей войне. И тревога эта сразу усилилась, как только Пруфф, увидал в телеге щит раненого рыцаря. Кавалер стоял рядом, и видел, как переменилось лицо капитана. Только что он был важен и даже самодоволен, и вдруг, просто заглянув в телегу, он встревожился.

Глянул на кавалера украдкой, тут же отвел глаза и быстро пошел от телеги, остановился, стал подзывать к себе своих людей. Ни чего хорошего это не предвещало, Волков понимал это, тем отчетливее, чем больше солдат собиралось в плотную кучу рядом с капитаном. Говорили они тихо и долго. А Кавалер ждал, усевшись на бочку. Рядом с ним стояли Еган и Хилли-Вилли. Все чувствовали, что обстановка накаляется. Еган хотел выяснить, что происходит, но рыцарь его осадил. Наконец солдаты и капитан перестали совещаться и двинулись к Волкову. Капитан Пруфф подошел, поклонился и начал:

— Господин рыцарь, когда мы с вами договаривались о деле, вы говорили, что это будет простой поход, то-олько, — он поднял палец вверх, — сопровождение ценного груза, теперь же выясняется, что тут полно разных врагов, и опасных врагов.

— Для того я вас и нанимал, что бы вы у меня были, если появятся враги. Опасные враги. Коли было бы тут спокойно, вы бы мне и не понадобились.

Солдаты загалдели, говорили многие одновременно, капитан поднял руку, дождался, что все замолчали и продолжил:

— Господин рыцарь, — говорил он, и тон его был трагичен, — так дело не пойдет. Вы сегодня ранили… Вы сегодня ранили, какого то рыцаря, я гляжу на щит и думаю, что это был кто-то из Ливенбахов.

Солдаты согласно закивали, поддерживая слова своего офицера.

— И что? — спросил кавалер с вызовом. — Я должен испугаться?

— А то, что Ливенбахи, так это нам не спустят, пришлют сюда отряд в сто человек и перережут нас всех.

— Да? Ну и что вы собираетесь делать? — поинтересовался кавалер.

— Мы с моими людьми посовещались и решили… — капитан Пруфф замолчал.

— Что вы хотите больше денег, — договорил за него Волков.

— Нет, что мы уходим, — закончил капитан. — Уж больно опасное место этот Ференбург, и больно опасное дело вы затеяли, кавалер. Может вы и записной храбрец, но мы уж точно не безумцы.

«Опять, — подумал Волков, — прав был Роха, сброд, а нелюди и капитан у них такой, какого они заслуживают».

— Ну, что ж как говорится, не смею задерживать, — кавалер встал с бочки, — только вот, как вы из города без меня выйдите? Неужто с боем пойдете на заставы, у фон Пиллена шестнадцать палаток, одна его, одна его офицеров, значит больше ста человек солдат у него имеются, да лошадей двадцать голов. Одолеете? Или будете ждать ночи, попытаетесь в темноте мимо застав проскочить? А не боитесь с ночными людьми, да визгливым доктором ночью повстречаться?

Все, включая Пруффа молчали, а кавалер продолжал:

— А доктор, мерзкий тип, вы видели, сколько на нем вшей? Я не трус, но даже у меня от него мороз по коже, и уж, что я точно не хотел бы так это встретить его ночью. А вы его точно повстречаете, я сам видел, как он ночью по крышам прыгал.

— А что же делать? — крикнул один из солдат. — Мощи мы забрать не можем, сидеть здесь среди язвы и ждать пока этот раненый Ливенбах вернется за своим щитом и штандартом.

— А он вернется, — загалдели солдаты.

— Такие господа завсегда за своими гербами возвращаются, — говорили другие.

— Потеря штандарта для господ позор! Потеря чести!

— Если вернется, что будем делать?

Все смотрели на Волкова, ждали его ответа, и он ответил так, как ни кто не ожидал:

— Конь у него был хорош, и доспех его мне тоже понравился. Если он оправится от раны и вернется, мы его убьем, и коня я отдам вам, а доспех заберу себе.

Он говорил так, зная, что от раны рыцарь так быстро не оправится.

Так, что пара дней у него была.

— Сгинем мы здесь с таким господином, — тихо сказал кто-то из солдат.

Другие может его, и поддержали, но вслух ни кто ничего не сказал.

Не давая времени для размышлений, кавалер распорядился:

— Пруфф, десять человек, со мной, отвезти воду в цитадель.