Мошенник. Муртаза. Семьдесят вторая камера. Рассказы

Заручившись поддержкой руководства, Кудрет пустился во все тяжкие, усилил свои нападки на правительство, обвиняя его во всех смертных грехах, за что слушатели неизменно награждали его бурными овациями и восторженными возгласами, среди которых «браво!», «многие лета тебе!», «дай аллах, чтобы ты вечно был с нами!» были самыми скромными. Все это, разумеется, прибавляло ему наглости.

Весь в пыли, вконец измотанный, Кудрет наконец вернулся из многонедельного турне по деревням, в котором его сопровождали Нефисе, Идрис и несколько членов Новой партии. Спортивная машина, специально приобретенная для предвыборной кампании, тоже была вся в пыли. Турне прошло блестяще. В своих речах Кудрет, как говорится, превзошел самого себя.

Два пса — один рыжий, другой черный, помесь овчарки с волком, — с глухим рычаньем бросились к машине, но тут же стали вилять хвостами, прыгать и ластиться к хозяину.

Подбежал надсмотрщик, темноволосый, жилистый, — тот самый, который во время полевых работ стегал плеткой батраков. Подбежал и стал целовать Кудрету руки.

Псы, надсмотрщик, батраки, детвора — все вышли навстречу своему спасителю. Хозяин всех накормит хлебом, избавит от горя и болезней. Теперь уже никто не сомневался в том, что все беды от правительственной партии. Это она превратила мечети в казармы и сеяла безбожие. Кудрет-бей открыл глаза людям. Теперь все поняли, почему прежде, еще до их появления на свет, не было ни голода, ни нужды, ни болезней!

«Вера была! — восклицал Кудрет. — Халиф был, падишах!»

Кудрет-бей прав! Упразднили веру, падишаха и халифа и разгневали всевышнего. И всевышний плюнул на людей и на их дела. Но сейчас благодаря Новой партии все изменилось к лучшему. Люди вернутся к святой вере, создатель их простит и снова начнет о них заботиться…

— Нефисе, давай купим другую машину!

— Давай, дорогой! Я и раньше говорила, но…

— Что «но»?

— Нет-нет, ничего, дорогой. Купим другую, раз ты желаешь…

Властный голос Кудрета вызвал всеобщее восхищение. Настоящий мужчина! Жену надо держать в строгости. Если не понимает слов, можно и поколотить! Святая вера учит, что муж для жены — бог на земле, потому что женщина — существо низкое. А раз бог, значит, он может делать со своей рабыней все, что пожелает!

Кудрет остановился возле огороженного металлической сеткой курятника, где разгуливали петухи и куры самых различных пород — от карликовых, величиной с ладонь, до американских, длинноногих и больших.

— Я, кажется, велел перенести курятник вон туда, — обратился он к надсмотрщику, который стоял, сложив руки на животе.

— Велели, хозяин, все будет сделано!

— А почему до сих пор не перенесли?

— Перенесем!

Подошел Идрис. Он тоже был в пыли чуть не до бровей.

— Заночуем здесь? — спросил Идрис.

— Нет!

Идрис расстроился. Ну и жизнь! Мало того, что они целыми днями трясутся в машине, глотают пыль, жарятся на солнце, так еще и ночью покоя нет. Где уж тут понежиться в объятиях молодой жены…

— Куда же мы еще поедем?

— Куда захочу, туда и поедем! — отрезал Кудрет, даже не взглянув на него.

Они, конечно, друзья. Но в последнее время Кудрет чересчур возомнил о себе. Впрочем, иначе и быть не могло. Народ ему рукоплещет, руководство поддерживает, председатель вилайетского комитета ушел с поста, жена превратилась в рабыню и переписала на него все свое состояние. Теперь к нему и не подступишься.

Идрис пошел к крытому камышом домику из необожженного кирпича, где на пороге его с нетерпением ждала жена. Они тоже поженились по закону «святого шариата», как и Кудрет с Нефисе.

— Эту ночь мы проведем вместе? — робко спросила Хатидже.

— Увы, нет, — тяжело вздохнул Идрис.

— Почему?

— Потому что так пожелали его величество король!

— Что же это такое, Идрис?

— Ничего не поделаешь, деточка. Опять куда-то поедем. Как я могу отказаться?

— Идри-и-с! — позвал Кудрет.

Идрис поспешил на зов.

— Что, бейим?

— Проследи, чтобы машину хорошенько помыли. Отправляемся самое позднее через час.

— Слушаюсь, бей-эфенди!

Кудрет стал медленно подниматься по лестнице небольшого трехэтажного дома. На втором этаже его ждала Нефисе.

— Ты, наверно, хочешь принять ванну?

— А она готова?

— Я велела Гюльтен затопить колонку.

— И белье приготовь. Хочу съездить в касабу.

Нефисе тоже устала и надеялась, что они проведут ночь в усадьбе…

— Вы собираетесь ехать в касабу?

— Да, а что?

— Ничего, я так… Хотела сказать, что хорошо бы вам отдохнуть…

— А в советах я не нуждаюсь! Особенно в бабьих!

Кудрет оставил Нефисе и быстро прошел в свою комнату. Там он разделся, накинул купальный халат с красным узором. В каждом его движении чувствовалась уверенность истинного владельца всех этих земельных угодий и усадьбы, без пяти минут депутата. Его так и распирало от самодовольства. В ванной суетилась молоденькая прислуга Гюльтен, выглядевшая особенно соблазнительной на фоне сверкавшего белизной кафеля. Гюльтен не смутилась при виде хозяина, зато оробела, заметив входившую в ванну хозяйку, и поспешила уйти.