Москаль

– Тонуть, говорят, не больно, – охотно согласился майор, пытаясь хотя бы чуть-чуть облегчить душевную ношу собеседника.

Выпили, закусили теплой фантой.

– А он ведь стрелял в меня, Александр Иванович, стрелял. По-настоящему. Мог и сбить, хотя, наверно, не мог. Но хотел, недолго, но хотел. Черт его знает. Нет, ты не подумай, что я как-то хочу что-то смягчить, оправдаться. Просто горюю, до какой степени он меня не знал, своего родного брата. Он ведь всерьез думал, что шарахну ракетами по этим дуракам. На борту даже пистолета не было! Я хотел просто его немного опустить, как говорится. Он так распушил перья на моем месте, так разыгрался, что я решил его немного щелкнуть по носу.

– А тебе что, все было известно? – спросил майор. Он чувствовал себя уже уволившимся, и поэтому легко мог сказать бывшему начальнику – «ты».

Аскольд Сергеевич засмеялся, потом сразу же закашлялся.

– Ну, конечно. Как ты думаешь, такой болтун и фанфарон, как Митя, мог скрыть в тайне такую замысловатую многофигурную композицию?! Кроме того, у меня были свои люди. Его собственная секретарша Ника все мне исправно и толково докладывала. Когда подошел нужный момент, я связался с бритыми ребятами из мусульманской лиги, заплатил, они наняли вертолет тут на месте. Изобразили перед Митькой все так, будто это они по своей инициативе сработали. Придумали шутку с вертолетом. Мол, хотели отомстить тебе, Александр Иванович, за ту историю на Цветном бульваре. И Митя загорелся. Для него в жизни главное – всем доказать, что он умнее всех. Джовдет и Абдулла привезли сюда и любовников этих шальных, Рустем помог спрятать их до времени. В общем, все это было очень просто. На удивление просто. Только кончилось плохо. Я хотел в тот момент, когда все планы Дира обрушатся, что он вынужденно узнает основные тайны своей семейки, и про брата и про мать, в такой момент, когда весь мир его идет кувырком, являюсь я, генерал из вертолета, как последний аккорд. Беру брата за ушко да на солнышко. И спрашиваю – ну что, братишка?! Искусственный семейный кризис, а дальше – как получится, зато без вранья. Возможно, мы бы разбежались до конца дней, но это все равно лучше того, что было у нас. Справедливо! Но уж смерти его я не хотел, поверь.

– Верю, – сказал счастливый майор.

В качестве эпилога надо сообщить еще о нескольких моментах, касающихся этого дела.

Нестор Кляев и Тахир добрались до большой научной земли, и их доклад произвел фурор в самых серьезных академических кругах. Оказалось – они нашли на стенах пещеры не окаменевший мышиный помет, а самые настоящие следы древнейшего, кажется, проторунического письма. Нестор Икарович весьма и весьма подчистил ауру своей научной репутации назло узколобым и близоруким коллегам, неоднократно высмеивавшим его в связи с предыдущими аферами. Тахир засел за написание диссертации, оказалось, что к моменту, описанному в романе, у него уже был диплом солидного истфака. Мужественный брат Рустем совершенно напрасно считал его недоумком.

Женщины, связанные по жизни с Диром Сергеевичем, по-разному пережили его кончину.

Клавдия Владимировна очень скоро захворала и умерла. Впрочем, тут мог сказать и просто-напросто весьма преклонный ее возраст.

Марина Валерьевна три дня не выходила на работу, пила и рыдала дома. Мало кому было известно, что шеф-самодур был предметом ее сильной, длительной страсти. И производственные их сражения на самом деле были видом изощренной любовной игры. Став главным редактором «Формозы», она тут же изгнала вульгарную Наташу номер два. Но той каким-то образом удалось овладеть роковой квартирой в Братеево.

Для Светланы Владимировны ударом явилась не гибель Дира Сергеевича, а открытие, что Аскольд Сергеевич ни в коем случае не собирается узаконивать свои отношения с нею и единственное, о чем мечтает и за что готов и дальше платить деньги, так это за право регулярно видеться с сыном Михаилом. Денег, судя по всему, придется платить много, потому что сын отнюдь об этих встречах не грезит и к природному отцу искренне равнодушен. Так что, когда Светлана Владимировна говорит, что встречу устроить трудно, она не врет.

Как к этой истории отнеслась Алевтина Ниловна Кусачкина, сказать трудно, вернее, одному Богу известно.

Тетя Луша и тетя Таня, те, что с Приколотного, поминая Дира Сергеевича, в один голос жалели, что такой человек «втоп и вмэр». И все родственники разделяли их мнение. Еще бы, и за лук деньги отдал с запасом, и на билеты дал, а, если учесть, что оборотистые женщины лук этот еще и сумели толкнуть оптовику на Дорогомиловском рынке по доброй цене, так и вообще чудо какое-то!