Москалёв. Новобранец космической пехоты

Вот те раз! Опять арест. И где же они на Луне найдут гауптвахту, чтобы меня туда посадить? Я вздохнул и начал снимать со скафандра и передавать солдатам, сопровождавшим офицера, штурмовую винтовку, ракетомёт, двустволку, гранаты и прочие смертоубийственные штуки, заряженные на время учений холостыми зарядами. Облегчив скафандр, я последовал за офицером. Он завёл меня в один из модулей и приказал оставаться внутри. У выхода офицер оставил одного солдата караулить меня и ушёл.

Значит, гауптвахту на Луне для меня командование изобрело. Интересно, за что меня арестовали в этот раз? Гадать было бесполезно. Я открыл забрало шлема и уселся на пол, облокотившись спиной о стенку модуля. Делать было нечего и я решил воспользоваться неожиданным отдыхом. Закрыв глаза, я довольно быстро уснул. Сквозь сон я чувствовал вибрацию пола. Вероятно это землеройки растаскивали модули, соединённые вместе для последующего демонтажа, но мне на это было решительно наплевать. Раз я арестован, то всё, что происходит за пределами моей импровизированной камеры, меня не касается.

Разбудил меня тот самый офицер, который производил арест.

— Подъём, солдат! — сказал он, склонившись надо мной. — Выходи на погрузку.

Я подумал, что меня решили заставить участвовать в сборке лагеря. Но, когда я вышел из модуля, оказалось, что лагерь уже собран и подразделения грузятся в транспортники, стоящие вокруг. Собственно модуль, в котором содержали меня, оставался единственным несобранным сооружением.

— Следуй за мной, — приказал офицер.

Я пошёл за ним. Он привёл меня к штабному транспортнику, в котором предстояло возвращаться на Землю старшим офицерам полка.

— Заходи, — скомандовал офицер. — Полетишь на этом транспорте под моим присмотром.

Что ж. Под присмотром, так под присмотром. Я взошёл по трап-рампе.

— Сюда, — указал мне рукой направление офицер.

Войдя в указанное помещение, я присвистнул. Небольшая каюта с откидной кроватью у стены. Маленький письменный столик и шкаф для документов. Для военного транспорта это было невиданной роскошью. Впрочем, мне на ней всё равно не лежать. До посадки на земле снимать скафандры запрещалось.

— Каюта командира полка, — сказал офицер видя, что я застыл у переборки и подтолкнул меня в спину. — Садись на пол.

Ну, конечно. Не на кровать же залазить в скафандре. Не выдержит.

— Повезло. Полетим с комфортом. Всё равно полковник со старшими офицерами в кают-кампании окончание учений отмечает.

Сказав это, офицер принялся снимать скафандр. Что было диким нарушением инструкции. Освободившись от металлической махины, он оставил её стоять в углу комнаты, а сам улёгся на кровать. Я его не знал. Это был какой-то штабной. Видя его действия, я решил последовать его примеру. Но стоило мне только открыть забрало шлема, как он тут же прикрикнул на меня:

— Ты что, инструкции не знаешь? Забрало открывать только после взлёта.

Я молча захлопнул забрало обратно. Так мы и взлетели, я в скафандре, сидя на полу в углу каюты, и он, лежа на кровати. Он даже уснул, причём ещё до старта.

Перед самым приземлением коммуникатор на руке офицера запищал. Сработал будильник. Офицер поднялся, надел скафандр и вышел из каюты. Прилетели.

Выгружались штабные как и все, в скафандрах. Только я знал, что они позволяют себе расслабиться в полёте, сняв с себя эту железяку. Офицеры подразделений, как и солдаты, летали в скафандрах.

Сразу после приземления меня доставили на гауптвахту и закрыли в камеру. Полк ещё только начал выгружаться, а я уже любовался декором своей камеры. Наряд в столовую должны были отправить только завтра, до этого личный состав должен был питаться остатками сухого пайка, выданного на последние сутки. Дать мне взять с собой мой сухой паёк никто не озаботился, поэтому ночевать мне предстояло голодным.

На следующий день после завтрака меня отконвоировали в штаб. Я снова оказался в кабинете командира полка. За столом на месте командира сидел тот самый генерал, который приезжал разбираться с делом «неизвестного солдата». Сам полковник и комиссар военной полиции сидели по бокам. Я вошёл в кабинет и замер по стойке «смирно» перед сидящим начальством.

— Этот? — спросил генерал, глянув на полковника.

— Так точно, — ответил тот. — Рядовой Москалёв. Регулярный нарушитель дисциплинарных проступков. Я его в обоз воткнул, чтобы почувствовал, как раки зимуют.

Полковник был как всегда в своём репертуаре. Постороннему человеку без переводчика понять его было невозможно. Комиссар, тем временем, решил, что дело не стоит выеденного яйца и попросил слова, чтобы закончить его побыстрее:

— Извините. Разрешите мне задать один вопрос этому солдату?

Генерал молча кивнул.

— Рядовой Москалёв, назовите фамилию офицера, который разрешил вам отстранить командира взвода от командования, и взять командование на себя.