Москит

Той ночью он спал спокойно, без снов. И кровать, где однажды спала любовь, и комната, где по-прежнему стояли сандалии с лопнувшими шнурками, сторожили покой его сна. Сезон дождей был на исходе. Терси, уже не опасаясь за Тео, собиралась немного погостить у золовки. Скоро октябрь, станет прохладнее, подходящее время покрасить веранду, решил Тео. Пусть это будет следующей задачей. Он вспомнил Рохана с Джулией. И Суджи, к которому так привязался, и девушку, и Анну, и все, что было важного в его жизни. «Я жил, — думал он, — я любил, разве можно требовать большего?»

В Лондоне Элисон Филдинг готовила выставку, предвкушая отличные продажи. Выставку она назвала «Два художника Шри-Ланки».

— Они такие разные, — рассказывала она. — Но такие близкие. Думаю, из-за личного опыта: гражданская война — не шутка. Оба через многое прошли, потеряли друзей, близких, дом. — Элисон давала интервью кому-то из арт-журнала.

— Картины впечатляют, — сказал человек из журнала. — Очень атмосферные, мрачные, пасмурные, напряженные. Выразительные штрихи. — Склонив голову набок, задумался, подбирая слова для будущей статьи. — В них скорее дух, чем материя.

— Я решила выставить также некоторые из их ранних полотен, — сообщила Элисон. — Исключительно для контекста. Ранние картины Нулани на продажу выставлены не будут.

— Жаль, — сказал обозреватель, глядя на картины. — Они прекрасны. Их с руками оторвали бы.

Он долго молча смотрел на три небольших портрета одного и того же человека. Мужчина был написан на фоне ослепительного тропического пейзажа, в уголках губ пряталась улыбка, глаза мерцали отраженным солнечным светом.

— Кто это? Такое ощущение, будто я его знаю.

Элисон Филдинг пожала плечами:

— Может, отец или кто-то из друзей семьи. Она не говорит, а выпытывать я не хочу. Нулани — человек скрытный. К тому же это не имеет значения, правда? Для некоторых портретов такого рода информация важна, а тут другой случай. Здесь важен сам портрет… — Элисон запнулась.

Она была зачарована этими картинами. На одной из них неизвестный сидел спиной к зеркалу. Глаза его были особенно красивы и выразительны. Рядом с ним на столе — морской еж, две бледно-розовые раковины и фотография женщины с вьющимися светлыми волосами. Лучи солнца протянулись через комнату, за окном вдалеке сапфиром мерцало море.

— Мощные работы, — согласился журналист. — Редактор велел ограничиться одной иллюстрацией, но мне бы хотелось добавить и какой-нибудь из этих портретов. У вас есть слайд?

— Конечно. — Элисон была в восторге. — Вы обещаете мне разворот?

Интуиция не подвела ее. Экспозиция выглядела единым целым; два разных художника органично дополняли друг друга. И едва ли не все полотна были проданы на премьерном закрытом просмотре.

— Они чудесные, — сказала Джулия, когда увидела картины. — Я так вами горжусь обоими. Разве можно не проникнуться бедами вашего народа, глядя на эти картины?

Рохан улыбнулся.

— Я всегда знал, что Нулани ждет успех.

Она потеряла Тео, думал он, восхищенный зрелостью, масштабностью работ девушки, но предсказание сбылось: Тео вновь с ними. В ее картинах. Изумляясь зрелости ее кисти, свежести, которая исходила от полотен, он оглянулся на Нулани. Так молода. Только молодость способна менять жизнь. Что бы Тео сказал? — думал Рохан. Гордился бы ею, если бы увидел ее сегодня? Рохан смотрел, как Джулия держит Нулани за руку. Они были поглощены друг другом, забыв о нем, не в силах наговориться. Эта девочка нас спасла, в сотый раз подумал Рохан. Оттолкнула от бездны. И это только начало. Наступит день, и она станет великим художником.

После закрытого показа Рохан с Джулией вернулись в Венецию, взяв с Нулани слово побывать у них еще до зимы. Она обещала приехать. Терять их снова она не собиралась. Рохан и Джулия как раз поднимались на борт рейса до Италии, когда человек, которого они знали понаслышке, вынул из конверта приглашение на выставку и с удивлением уставился на портрет Тео Самарадживы. Этот человек регулярно бывал в картинной галерее Элисон Филдинг, но на закрытый просмотр новой выставки не попал, поскольку только-только вернулся из отпуска. Прошлым вечером он закончил читать рукопись Тео — и вот перед ним его портрет. Точь-в-точь как описано в романе. Литературный агент Тео отправился к Элисон Филдинг. Узнать имя того, кто с такой силой и достоверностью написал Тео Самарадживу.

20

Джулия торопилась по Дорсодуро к бывшему складу, где Рохан устроил студию. Обычно она не беспокоила мужа во время работы, обычно она и сама в этот час трудилась над переводами, но сегодняшнее появление почтальона все перевернуло. Восторг плескался в ней весенним половодьем. Солнце играло на поверхности каналов под изящными мостами, били часы на башнях, привлекая внимание туристов, голуби важно расхаживали по площади. Наклонив голову, сжав покрепче письмо, Джулия перешла на бег.

— Что ты хочешь сказать? — прошептал Рохан, глядя на нее. — Что ты хочешь сказать?

— Читай, читай же! — Джулия протянула ему листок.

— Что ты такое говоришь? — бормотал Рохан. — Это розыгрыш. Какой-то идиот…

— Читай!